Как мы уже сообщали, начальник Ренийского отделения полиции Николай Пищанский дал интервью местным журналистам. В частности, Николай Григорьевич рассказал о том, как действует полиция в условиях ужесточения карантина. Этой теме мы посвятили отдельную публикацию.
Сегодня мы публикуем полную версию беседы с полковником Пищанским.
– Николай Григорьевич, по выслуге лет вы могли бы уже выйти на пенсию. Почему остаётесь на службе?
– Моя работа мне нравится. Я закончил гражданский вуз, но пришёл в милицию, потому что мне нравилось работать в розыске. И нравится до сих пор. Считаю, что могу и дальше работать эффективно. Руководство, видимо, тоже так считает. Мне предложили поработать в Рени, и я согласился.
– Вы не воспринимаете назначение в Рени как ссылку?
– Нет. Город производит хорошее впечатление, приятные люди. И даже период адаптации на новом месте прошёл для меня как-то незаметно.
– Откройте нам, пожалуйста, профессиональный секрет. Если он есть, конечно. Почему в полиции в последние годы так часто меняются начальники местных подразделений? Вопрос отнюдь не праздный, и прежде всего потому, что частая смена руководства явно не способствует эффективности работы полиции. Пример Рени, очевидно, не единственный, но очень показательный: у нас начальники отделения полиции меняются практически каждый год, а ваш предшественник на этом посту проработал даже меньше года. С чем это связано? С тем, что руководители подразделений не справляются со своими обязанностями или, напротив, справляются и идут на повышение? Или же есть другие причины такой быстрой кадровой ротации в правоохранительных органах? Какая тут логика?
– Мне трудно ответить на этот вопрос – вышестоящему начальству виднее, кого, когда и куда назначать на руководящие должности в нашей системе. Я не могу комментировать, почему мой предшественник так недолго задержался в Рени. Знаю лишь, что, по статистическим показателям работы, Ренийское отделение – на хорошем счету в Одесской области. С другой стороны, в Ренийском районе существует своя криминальная специфика, заметно отличающая его от других районов. Здесь нередко совершаются тяжкие преступления – те же регулярные взрывы гранат, криминальные разборки, передел сфер влияния и т.п. В этом смысле Ренийский район – один из самых «тяжёлых» в области. В других районах, где я работал, нет таких видов преступлений. Там другая специфика – например, грабежи. А вот в Ренийском районе с начала нынешнего года не было ни одного грабежа (постучу по дереву).
– Кстати, какой сегодня показатель раскрываемости преступлений в Ренийском районе? Какова тут динамика в сравнении с предыдущими годами?
– За три месяца текущего года раскрываемость у нас – 45 процентов. Средний показатель раскрываемости по Одесской области – около 32 процентов.
– А насколько объективной является эта статистика? Согласно отчёту Измаильской местной прокуратуры по итогам 2019 года, уровень преступности в Измаиле снизился на 25 процентов, а в Ренийском районе – более чем на 30 процентов. Прямо скажем, такие цифры не вызывают особого доверия…
– Действительно, данные статистики говорят о том, что в прошлом году уровень преступности в Придунайском регионе упал где-то на 38 процентов. В частности, стало меньше краж, грабежей и других преступлений, направленных против собственности граждан и юридических лиц. В первую очередь эта тенденция вызвана тем, что полиция стала более оперативно реагировать на сообщения о преступлениях и происшествиях. Если раньше граждане часто жаловались на то, что в дежурную часть либо невозможно дозвониться, либо никто не приезжает на вызов, то теперь ситуация радикально изменилась в лучшую сторону. Когда поступает телефонный звонок на номер «102», сигнал сначала принимает Одесса, регистрирует его, и дежурный в Рени получает уже зарегистрированное сообщение. Это же сообщение приходит на электронный планшет группы реагирования патрульной полиции, которая выезжает на вызов. Кроме того, хочу отметить, что оператор, принимающий звонок, не корректирует его, то есть сообщение принимается в том виде, в каком его озвучил гражданин. Сказано «грабёж» – значит, изначально поступает сигнал о грабеже. Сказано, «разбой» – значит, разбой. Возможно даже, гражданин неправильно назвал вид преступления, но с этим наряд полиции будет разбираться потом. Более того, фиксируются и другие параметры – время получения сигнала, момент подтверждения получения сигнала нарядом, момент прибытия наряда на место. К тому же, наряд должен сфотографировать место, куда он прибыл, чтобы не было сомнений в факте прибытия. В среднем у нас в районе время от получения сигнала до прибытия на место составляет 12-13 минут. Таким образом, местное подразделение полиции уже не может скрывать преступления или «переквалифицировать» их, допустим, на менее тяжкие. Сейчас мы требуем от наших сотрудников реальную картину преступности и спрашиваем с них не за то, сколько заявлений зарегистрировано, а за то, что сделано для раскрытия того или иного преступления. Поэтому я уверен, что официальные данные о снижении уровня преступности соответствуют действительности. К тому же, деятельность полиции контролируется на всех уровнях, в том числе со стороны прокуратуры и главного областного управления.
Сокрытие преступлений стало практически невозможным. Если, допустим, нерадивый сотрудник полиции попытается завуалировать одно преступление под другое, то это обязательно будет выявлено на уровне нашего областного руководства. Подобные манипуляции пресекаются на корню: за сокрытие преступлений у нас просто увольняют с дальнейшим привлечением к уголовной ответственности. Ещё более строгое отношение – к фактам вымогательства, «крышевания», вождения автомобиля в нетрезвом состоянии и другим аналогичным действиям со стороны сотрудников полиции.
– Тем не менее, чем объясняется такое рекордное снижение преступности?
– Думаю, это объясняется в первую очередь тем, что полиция скажем так, увеличила своё присутствие в общественных местах: по улицам стали чаще ездить наши наряды, и уже сам факт появления полицейской машины с проблесковыми маячками является профилактическим и стабилизирующим фактором. Если вы заметили, за последнее время у нас улучшилось материально-техническое обеспечение – в частности, мы получили новые машины для групп реагирования патрульной полиции, в том числе по линии программы облсовета. И, конечно, мы в целом повысили эффективность своей работы. Например, в прошлом году был всплеск краж удобрений и сельскохозяйственных химикатов. Главное управление полиции в Одесской области приняло меры, и в результате были задержаны лица, занимавшиеся кражей удобрений как на Одесчине, так и в других областях. Так что пользуясь случаем, хочу обратиться к фермерам, которые завезли дорогостоящие удобрения: если происходят случаи хищений и другие подобные проблемы, полиция готова на них реагировать.
Таким образом, можно отметить, что снижение уровня преступности – это следствие превентивных мер и мероприятий, направленных на раскрытие преступлений. Теперь даже участковые в сельской местности, за редким исключением, имеют планшеты, позволяющие, с одной стороны, оперативно принимать сообщения, а, с другой, отслеживать действия самих участковых.
Главное, – люди убедились в том, что в полицию можно обратиться, и она приедет. К примеру, мы стали чаще регистрировать случаи семейного насилия. Если раньше милиция не всегда придавала этому должное значение, то теперь дело нередко доходит до суда, виновные платят реальные штрафы. Потенциальные правонарушители начали задумываться, а стоит ли связываться с полицией?
– Николай Григорьевич, это всё замечательно, но давайте вернёмся к нашим скорбным делам – нераскрытым резонансным преступлениям, которых в Ренийском районе лишь за последние два года было множество. Наверное, нет смысла лишний раз оглашать весь список – достаточно вспомнить о целой серии взрывов гранат. Что это такое? Криминальные разборки? Бытовуха? Передел бизнеса? Вы можете хотя бы в общих чертах дать оценку этим фактам? Имеют ли они общую взаимосвязь? И почему полиция не может похвастать успехами на этом направлении?
– Очевидно, взаимосвязь между этими преступлениями существует. Скажу так: некоторые люди, которые были криминальными авторитетами в девяностые годы, решили, что можно вернуть эти времена и снова заставить предпринимателей платить «дань». Однако времена давно изменились, и большинство бизнесменов не хотят прогибаться под персонажей из девяностых. Даже если те считают себя великими лидерами в преступном сообществе. И взрывы гранат – это попытки заставить непокорных предпринимателей платить преступникам. Но, думаю, у вымогателей ничего не получится, девяностые годы пора забыть. За окном – двадцать первый век, все живут по другим правилам. У нас действует закон, а не интересы криминальных авторитетов. И бизнесмены, и полиция готовы противостоять их влиянию. Во всяком случае, на меня лично воздействовать никто не сможет.
Что касается расследования особо тяжких преступлений, в том числе убийства фермера Петра Карагяура из села Новосельское и ранее судимого Юрия Асаржи в октябре 2017 года, то работа продолжается, эти дела находятся на контроле у руководства главного областного управления полиции. По одному из этих дел уже установлены лица, и в ближайшее время им будет предъявлено подозрение в совершении данного преступления. Раскрыть подробности я пока не могу. Есть прогресс и по другим делам, но многое зависит от экспертиз, а они зачастую проводятся долго, надо собрать много материалов. Могу заверить, что резонансные преступления не забыты – по каждому из них полиция продолжает работать.
– То есть, фигурально выражаясь, эти преступления – одного поля ягоды?
– Можно и так сказать.
– А где сейчас находится преступный авторитет, о котором вы упоминали?
– Он находится за границей. И все ниточки ведут к нему. Это моё мнение (наш собеседник не назвал имени этого человека, но, возможно, подразумевается известный криминальный авторитет Олег Попеску по кличке Олег Ренийский, группировка которого наиболее активно действовала с 1992 по 2003 год в Одесской области, на юге Молдовы и в Румынии; бандиты совершали особо тяжкие преступления, в том числе заказные убийства, а сегодня, в частности, пытаются контролировать производство и сбыт марихуаны – Прим. авт.).
– Как сегодня обстоят дела с кадрами в полиции? Помнится, после «постмайданной» переаттестации эта проблема обострилась до предела: многие опытные сотрудники были уволены, и восполнить их отсутствие не удаётся до сих пор.
– Да, кадровая проблема остаётся, но она не является критической: в Ренийском отделении некомплект личного состава – около 15 процентов. Есть сотрудники, которые учатся в вузах, и после их окончания вернутся на работу в полицию. Другой вопрос, что наш кадровый состав очень омолодился. Если раньше опытный специалист перед выходом на пенсию успевал передать свой опыт молодым, то теперь преемственность поколений нарушена. Молодым приходится учиться. Мы учимся вместе.
ИЗ ДОСЬЕ «ТОПОРА»
Пищанский Николай Григорьевич родился в Балтском районе Одесской области, 56 лет. Во время учёбы в Одесском политехническом институте был призван в армию. Отслужив, закончил институт и в 1989 году начал работать в органах внутренних дел. Тринадцать лет проработал на различных должностях в уголовном розыске. С 2003 года возглавлял целый ряд местных отделов милиции (затем – полиции), был начальником практически всех райотделов города Одесса. В последние годы возглавлял Подольский отдел полиции ГУНП в Одесской области, перед назначением в Рени занимал должность заместителя начальника Раздельнянского отдела полиции. С февраля 2020 года руководит Ренийским отделением полиции.
