Из последних сёл

В ходе прошедшей парламентской кампании ни одна из политических сил в своей программе серьёзно не останавливалась на проблемах украинского села. Во многом из-за того, что ничего нового по этому поводу они не могут сказать, а старым обещаниям — уже мало кто верит. Тем не менее, село сегодня борется за выживание, а власти не понимают его современных проблем.

Большинство украинских политиков традиционно считают, что проблемы села — это подраздел более крупной проблемы — развития агропромышленного комплекса. Следуя их логике, разрешив проблемы в АПК, можно улучшить жизнь в сёлах. Очевидно, что подход не лишён смысла. В СССР почти все системы поддержания жизнедеятельности села находились на балансе базовых сельскохозяйственных предприятий. Крепкое хозяйство обеспечивало жителей села и водопроводом, и школой, и домом культуры. Однако после перехода украинской экономики к рынку, прямая зависимость между АПК и уровнем жизни в селе исчезла. В доказательство приведём несколько аргументов.

Во-первых, после спада в экономике и рыночных реформ инфраструктура сёл перешла на финансирование из местных бюджетов. С 1991 по 1999 году производство сельскохозяйственной продукции сократилось в 2 раза, а на сельхозпредприятиях — в 3,5 раза по сравнению с уровнем производства в СССР; от 12 тысяч колхозов и совхозов в Украине осталось только 4 тысячи. Финансировать коммунальную и социальную сферы было некому. Тогда реформаторы приняли верное решение перевести всё на бюджеты местных советов. Однако по причинам, о которых мы скажем позже, местные бюджеты не могли самостоятельно поддерживать эти сферы. Аналогично не было возможностей и у областных бюджетов. В результате произошла деградация сельской инфраструктуры и снижение уровня жизни — что на фоне отсутствия рабочих мест привело к тому, что страна столкнулась с массовой миграцией экономически активного населения из сёл в города. Но в официальной статистике сложно найти этому подтверждение, что связано, прежде всего, с методикой подсчёта основанной на регистрации по месту жительства или легальному трудоустройству.

Во-вторых, в 2000-ом году, когда отрасль стала оживать, вновь созданные крупные сельскохозяйственные холдинги наполняли налоговыми платежами уже не местные бюджеты, а государственный. Поскольку регистрировались не по месту размещения производственных мощностей, а в областных центрах или в столице. Проведённые государством реформы бюджетного и налогового законодательства привели к жёсткой централизации финансовых потоков государства. В результате, местные бюджеты оставались пустыми долгие годы.

В-третьих, после приватизации пришедший в сельскохозяйственный сектор частный инвестор уже самостоятельно определял уровень оплаты труда, количество рабочих мест и свои социальные обязательства перед местными жителями. Новым предприятиям от сельских жителей необходима была только земля. В данном случае украинские власти предусмотрительно ввели мораторий на продажу земли сельскохозяйственного предназначения до лучших времен. Однако, с одной стороны, это заставило частников считаться и делиться с местными жителями, с другой — люди попали в феодальную зависимость и от арендатора, и от собственной земли. Добиться у арендатора справедливой платы за пользование землей в большинстве случаев — невозможно. Стабильно получать плату за пользование земельным паем можно было только не уезжая из села. Покинуть село было невозможно. Поэтому сегодня найдётся немало украинцев, готовых монетизировать свои земельные паи и забыть про жизнь в селе.

И, наконец, в-четвёртых, в сельскохозяйственной отрасли произошли существенные изменения технологий производства. АПК стал менее трудоёмким. Применение современных технологий выращивания культур привело к тому, что на обработку условного гектара земли теперь необходимо значительно меньше трудовых ресурсов. По некоторым видам работ эффективность выросла в десятки раз. Там, где раньше работало 10 человек — теперь только один. В результате таких технологических изменений в производстве сельскохозяйственной продукции пропала необходимость проживания большого количества жителей в сельской местности. О массовом вытеснении отечественных продуктов импортными не будем напоминать.

Если обратиться к официальной статистике, то можно заметить, что в 90-ых в Одесской области численность жителей в сельской местности снизилась на 4,4%. В нулевых — снижение выросло до 6,05%. В то время как численность городских жителей в 90-ых снизилась на 4,57%, а в нулевых — 1,82%. Данные цифры свидетельствуют о том, что даже при росте объёмов сельхозпроизводства с 2000 по 2006 годы, темпы снижения численности сельского населения только возросли. Очевидно, рост АПК не приводит к увеличению численности сельских жителей и улучшению уровня их жизни.

Сегодня на этот факт закрывают глаза. Лоббисты АПК из года в год продолжают прикрываться светлыми лозунгами о возрождении сёл, вымаливая себе дотации и поддержку. Законодатели называют происходящее процессами урбанизации, но в действительности — это уничтожение украинского села, которое можно сравнить с продразвёрсткой.

Ничего общего с урбанизацией в Украине не происходит. Опять же, опираясь на цифры, Украину можно считать менее урбанизированной страной, чем мировые лидеры в аграрной области. В Украине в сельской местности проживает 31,2% населения (в Одесской области — 33%). Для сравнения — во Франции — 23%, в Германии — 26%, а в США — 28%, России — 27%. Казалось бы, что нам есть куда ещё «урбанизироваться».

Однако, например, во Франции и Германии городом может считаться община численностью от 1000 жителей, а у нас сёлами считаются населённые пункты и по 4000 жителей. Это свидетельствует о том, что на Западе произошёл так называемый процесс реурбанизации — распространение городских форм и условий жизни на сельскую местность, а также миграция городского населения в сельские поселения и перенос форм хозяйственной деятельности, характерных для городов, в сельскую местность. Именно этот процесс является неотъемлемой частью урбанизации. У нас же мы наблюдаем несколько другую форму урбанизации — исчезновение сел и массовую миграцию населения в крупные города.

Реурбанизация на Западе происходила одновременно с модернизацией технологий АПК в 1960-ых годах, которая была основана на переходе от сельского к фермерскому (не совсем верно с точки зрения отечественной терминологии, но верно — с западной) способу производства агропродукции и децентрализации её производства. Это привело к проблемам другого порядка: развитие путей сообщения, обеспечение сёл городской инфраструктурой и предпосылки для сезонной трудовой миграции; но со временем они были разрешены, чему способствовала системная работа западных государств.

Если проанализировать работу наших законодателей по «возрождению украинского села», то можно убедиться в том, что ни понимания сути происходящего, ни даже достижения поставленных ими самими целей — нет. Институциональное обеспечение государственной политики в отношении сельских территорий крайне непоследовательно. Институты и механизмы координации политики то создаются, то отменяются, а действующие, как правило, или не действуют, или действуют непублично и непрозрачно. Принятая в 2007 году Государственная целевая программа развития украинского села до 2015 года не учитывает названных выше причин уничтожения украинских сел. К счастью, эта программа не осуществляется, поскольку ни разу ещё не имела должного бюджетного обеспечения.

Действующий с 2004 года закон «О государственной поддержке сельского хозяйства Украины» очень активно применяется при формировании бюджетной политики, а точнее для получения больших бюджетных дотаций. Результативность применения которых никто не оценивал. Реализация другого документа — «Концепции общегосударственной программы социального развития села на период до 2011 года», провалена. Соответствующая программа на государственном уровне так и не была утверждена, хотя документ до сих пор является действующим. Действует и закон «Об основных положениях государственной аграрной политики на не период до 2015 года», но он является в большей степени декларативным. В нём указана цель государственной политики «збереження селянства як носія української ідентичності, культури і духовності нації». Что является, на мой взгляд, если не анахронизмом, то демагогией. Реализация этого закона требует соответствующего нормативно-правового обеспечения, которого до сих пор нет.

Видимо, пока из последнего села не уедет последний житель, наши власти не поймут сути происходящих изменений. Но, к сожалению, в таком случае будет уже слишком поздно. Поэтому уже сегодня государство должно понять, что глобальные процессы урбанизации неотвратимы, но это не значит, что они закономерно приводят к вымиранию сел. Наоборот, сами сёла должны выйти на уровень качества жизни городов. В этом процессе есть свои экономические преимущества и возможности, которые необходимо создать и использовать. Если этого не будет сделано, Украина рискует оказаться не только в сложной экономической ситуации, но и в геополитической, когда под сомнение будет поставлена целостность государственных границ.

Антон Яроцкий,
экономист, член общественной организации «Молодёжь Юга»