В Одессе я живу уже больше 10 лет и за это время, в принципе, полностью сформировался как городской или, скорее, мегаполисный житель.
Не представляющий своей жизни без фаст-фуда, фитнесс-цетров, ночных клубов, автомобильных пробок, айфонов и далее по списку. При этом период своего детства, которое я провёл в небольшом городке Раздельная, в 70 км от Одессы, я тоже не забываю. Притом что рос с Раздельной я в частном доме, в отдалённом от квартирных многоэтажек районе, то бишь, целиком в аграрных условиях.
И, тем не менее, жителем села или деревни я себя никогда не ощущал.
Судьба сложилась так, что я стал редактором областного издания, аудитория которого наполовину состоит из сельских жителей. Так я и познакомился с украинским селом, как явлением, поближе. Кроме того, на прошедших выборах я практически не бывал в Одессе: рабочие будни занесли меня в Бессарабию, в 142 избирательный округ, где разворачивалась активная и интересная политическая борьба.
Впрочем, посещая в среднем по 1-2 селу в день, я обращал внимание не только на политику. А на окружающую действительность. Которая оказалось, что уж тут говорить, поистине удручающей.
Трудно описать, в каком запустении находятся сёла Бессарабии. Во-первых, добраться к сёлам, мягко говоря, проблематично. К некоторым населённым пунктам автомобильной дороги нет вообще – добирайся хоть пешком, хоть вплавь. Куда есть «дорога» – на страх и риск собственного автомобиля. Лично я езжу на не самой плохой иномарке немецкого производства и несколько поездок по местному бездорожью в итоге вылетело мне в копеечку. Местные ямы, выбоины, бугры и отсутствие намёка на асфальтирование не щадят ни автопроизведения советского разлива, ни шедевры немецкого автопрома.
К чему я веду? Да к первой проблеме удручающего состояния сёл. Дороги.
Дело тут не в отсутствии эстетического удовольствия при езде и необходимости объезжать ямы. А в том, что это серьёзно нарушает внутрирегиональную инфраструктуру. Плохие дороги в черте города и за его чертой – две разные вещи. По первым всё равно будут ездить, но за город ехать по ямам – дважды подумают. Плачевное состояние дорог в итоге выливается в то, что количество поездок резко сокращается, в том числе сокращаются и транспортные перевозки. Дойти, пожалуй, даже может до того, что отказываться ездить в особо отдалённые регионы начнут и перевозчики, а это отобразится на поставках продовольствия. Что уже сродни катастрофе.
Кроме того, отсутствие дорог искусственно ограничивает трудовую миграцию внутри микрорегиона. Возможно, рабочие места в отдельных предприятиях для трудолюбивых рук найдутся, но как людям туда добираться? В итоге предприятия или разоряются или пустуют, а люди сидят без работы.
Впрочем, проблема безработицы имеет гораздо более широкую природу, чем отсутствие нормального транспортного сообщения. Дело в том, что хозяйственные связи времён Советского Союза давно нарушены. Те предприятия, которые благополучно кормили десятки сёл, сегодня или разрушены, или остались нерентабельны, или разворованы. Или и то, и другое вместе взятое. Людям от теории не легче: мест работы нет и вряд ли они появятся в ближайшей перспективе.
Разрешить данную проблему довольно сложно. Или, скорее, архисложно. Такие государства как, например, Беларусь решили не рушить полностью сельскохозяйственный комплекс, а переводить его на частные рельсы постепенно и частично. В итоге Лукашенко удалось не только сохранить советские достижения, но и приумножить их. И сегодня в Белоруссии сельское хозяйство развито на уровне государств Европейского Союза.
Украине садиться на этот поезд уже поздно – наследие Союза в аграрной сфере нас уже не прокормит. Приватизацию и прочие рыночные механизмы мы начали применять, наверное, слишком рано, когда ни экономика, ни, главное, народ к этому ещё не были готовы. В итоге имеем что имеем. Но нужно помнить и чётко себе зарубить на носу: реприватизации или пересмотра совершённых 15-20 лет назад сделок уже не будет. К необольшевизму призывают либо наивные, либо фанатики. Исходить нужно из того, что есть сейчас.
Решение есть. Их даже много, решений, и уверен, что государственные мужи о них знают. Но важно не прогадать с принятым, так как все они финансово обременительны, требуют огромнейших затрат. Кроме того, могут быть реализованы как в рамках отдельной области, так и в рамках всей страны. Кроме того, есть вероятность провала не по объективным, а по субъективным факторам – ошибки отдельных исполнителей, посредников, внезапный обвал цен и т.п. Для сферы, где любые колебания могут обрушить всю гигантскую задумку – это очень рискованно.
Безусловно, создать рабочие места и – шире – возродить жизнь на селе можно, например, за счёт инвестиций. Объёмных. У государства, как мы знаем, больших денег нет. Зато есть иностранные кредиторы. Европа и США в Украину идут не очень охотно: Запад отпугивает коррупция и «особая ментальность», кроме того, нашей стране почему-то выдвигаются определённые политические условия. Решение есть – например, поискать альтернативные источники. Тот же Китай. С ним работать легче – он готов строить предприятия, но согласен управлять ими только лично, причём оборудование, техника должна быть китайская.
К сожалению, миф о китайской угрозе и зацикленность на Европе пока не даёт Украине и её регионам развернуться в этом направлении, хотя попробовать, наверное, стоило бы. Учитывая экономические возможности этой страны и возможность сравнительно «на халяву» получить работающие предприятия, дороги, деньги в казну и рабочие места.
Ещё один путь – инвестирование со стороны государства. Тут можно говорить о точечных проектах, вроде каких-то сельских посёлков повышенного комфорта, отстроенных с нуля зажиточными горожанами. На перспективу переехать сюда ближе к старости. Отличная идея, которая может занять жителей близлежащих городов на несколько лет, да и после, ведь новоявленная инфраструктура будет требовать рабочих рук. Только вот злую шутку может сыграть недоверие к долгосрочным проектам, которые в Украине имеют нехорошее свойство останавливаться на середине. А также отсутствие энтузиастов – всё же, стройка подобных проектов должна проходить больше на нравственных, идейных началах, желании открыть или сделать что-то новое полезное, а не чисто как бизнес-проект. Пока что, к сожалению, таких «сумасшедших» не наблюдается…
А ведь я ещё не рассказал о проблемах пьянства, подростковой преступности, насилия в семье, которые также мне встречались в городах и сёлах Бессарабии… Но рассказывать, в принципе, можно долго. Работы в деревнях – непочатый край и, знаете, даже тяжело сказать, хватит ли той жизни, чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону.
