Аккерман: вокруг крепости

    (байки разных лет)

Об истории нашей славной аккерманской крепости в городе не знают разве что младенцы. А вот различных эпизодов – от комедийных до трагичных, связанных со средневековым замком в течение жизни многих поколений горожан, – их несть числа. То, что я расскажу – ничтожная часть от целого.

Мост, который так и не состоялся

Согласно Брестскому Миру 1918 года, Бессарабия отошла к Румынии. О том, как приняло население Аккермана оккупантов, что плохого и положительного принесли на нашу землю чужаки – тема, надеюсь, отдельного материала.

Одно время городом правил некий румынский префект довольно весёлого нрава и богатого на всякого рода местные реформы. Как-то он увлёкся идеей строительства моста через Днестровский лиман. Дело это хлопотное, требующее затрат, в том числе и на строительные материалы. И вот, по обыкновению, не утруждая себя долгими размышлениями, он отдал распоряжение разобрать часть крепости для сооружения моста. Понятно, местные патриоты из числа людей образованных и историки восстали, мол, что за бред – пустить крепость под строительство моста!? Но румын стоял на своём, дескать, я сказал – и баста. Крепость начали разбирать со стороны лимана – первую оборонительную линию стен. Предполагалась закладка сооружения моста в районе бывшего мясокомбината.

В Бухарест полетели эмоциональные телеграммы от общественности. К счастью, в столице моментально отреагировали и приструнили «реформатора». Стройка «века» пресеклась на корню.

Так мы лишись возможности иметь свой мост через лиман, но, слава Богу, не лишись нашей святыни и гордости.

Однако наиболее «предприимчивые» горожане таки под шумок постарались. Глухими ночами не один десяток биндюгов с мощным камнем перекочевал в их дворы для хозяйских построек и заборов. Я и сегодня, гуляя по Старому Городу, наблюдаю те заборы – поросшие ядовито-зелёным мхом истории…

 «Прыгун»

 Первоначально глубина рва крепости доходила до 20 метров. Со временем ров, который раньше соединялся с водами лимана, заилился, да и местные жители постарались, сбрасывая в него всякий мусор. Дно рва поросло густыми травами, кустарником – хорошее место для выпаса коз. Собственно, так и было.

Метрах в тридцати от центрального входа в 70-х и до середины 80-х годов  20 века, справа от дороги, работала чайная с романтическим названием «Тира». Сейчас бы её назвали «забегаловкой». Дешёвое вино, деревянные макароны с резиновым гуляшом, синие яйца вкрутую. Кто из местных (те, кто постарше сорока пяти лет) не помнит сию обитель общественного питания? Закрыли её в разгар «антиалкогольной» пропаганды, что приключилась в середине восьмидесятых годов прошлого столетия.

Так вот, около чайной в упоминаемые времена часто околачивался некий  молодой человек весьма непрезентабельной внешности – грязный, лохматый и всегда навеселе. Он почти ни с кем не разговаривал, а спокойно часами просиживал на ступеньках чайной. Ждал своего часа. В определённое время, когда группа посетителей, разгорячившись креплённым вином, доходила до состояния жажды зрелищ, сей тип подходил к компании выпивающих и заявлял на спор, что он прыгнет в ров. Ставка – стакан «крепляка». Мужики, как правило, соглашались. Ударив по рукам, мужичок тут же подбегал к краю рва и прыгал в него, вызывая у зрителей бурю восхищённых междометий больше матерного содержания. За прыжок ему наливали стакан вина, иногда ставки удваивались, если требовался повтор номера. Впрочем, больше двух раз кряду он не прыгал, объяснял так: «ноги не отошли ещё».  Как это ему, насквозь пропитому полубродяге, удавалось, как минимум, не переломать руки-ноги,  оставалось, да и остаётся для меня загадкой.

 У «Глухой»

По ул. Ушакова, ближе к лиману, при прежней власти, жила одна дама по прозвищу «Глухая». Славилась она тем, что торговала невероятного состава вином. От него клиент отключался уже после выпитого третьего стакана. Судачили, что тётка подмешивает в свой «шамурдяк» карбид – для крепости.

Однажды, к одному из горожан приехал в гости его давний родич из Польши – большой любитель домашнего вина. Поляк, еще от своего деда-эмигранта наслушавшись легенд о чудном бессарабском вине, непременно возжелал его попробовать. Каким бесом его занесло во владения «Глухой» – неведомо до сих пор. Думается, во время прогулки кто-то из аборигенов «для прикола» посоветовал.

И вот наш поляк, откушав кварту «шамурдяка», впал в нирвану, а наутро нашёл себя на берегу лимана, без модных джинсов, часов и, понятно, с фингалом под левым глазом. Говорят, пробираясь к дому своего родича в одном исподнем, поляк то и дело дрожащим тенорком повторял: «Матка Боска! Глюхая, ай-я-яй!». Ещё поговаривали, что с тех пор, на радость своей благоверной, он пить перестал вообще.

Смерть нумизматов

Бум активности нумизматов в городе пришёлся на конец 80-х начало 90-х канувшего в Лету столетия. Объясняется это довольно прозаически: страна стремительно летела в тартары, парад независимостей, мятежи, митинги, мордобои в парламентах, медленное вымирание экономики, дефициты,  хлопание дверьми истории, и, как результат, – распад мощного союза.

Не хватало элементарного, я уж не говорю о здоровой, вкусной еде. Каждый зарабатывал, как мог. Или выживал. Или дожимал. Тут, как кому карта легла. Нумизматы «обострились», ведь на найденных монетах, особенно античного периода, можно было неплохо заработать. Какая уж там страсть к хобби!?

Обычно они сбегались поутру, особенно после ночного дождя, к нижней части прикрепостной территории. Потоки дождевых вод, скатываясь сверху, вымывали культурные слои грунта неподалёку от побережья. Стоило немного покопаться и монеты отыскивались. Иногда, в погоне за призрачной удачей нумизматы вырывали глубокие норы в небольших обрывах около крепости. Конечно, власти возражали. Копателей периодически нещадно гоняли, отнимали найденное.

***

В то время в городе жил Олег Панин. Мои ровесники, коим давно за полтинник, видимо, помнят этого парня. Олег закончил строительный вуз, и, как говорят, даже работал прорабом. Отец Олега занимал какую-то важную должность. В принципе, Панин-младший был добрым, компанейским парнем.

Жизнь Олега как-то не задалась. Была драма личного характера. Он бросил работу, запил. Вино стало бременем для Олега. Он пил запойно, тяжело, я бы сказал, жестоко. Друзья, знакомые видели, что ещё довольно молодой мужчина летит в тартары. Он надолго повздорил с отцом, опустился, стал неряшлив, с соответствующим окружением. И только страсть к собирательству старинных монет ещё держала его слабой соломинкой в этом переменчивом мире людей. Правда, большую часть из своих находок он всё же продавал, впадая в недра очередного запоя…

Однажды по городу ветром пронеслась весть о том, что Олег погиб – его завалило пластом сырой земли во время поиска монет. Тело погибшего обнаружили лишь утром. Говорят, Олег нарушил суровое правило искателя – он занялся поиском вечером, когда в прикрепостной зоне редко кто бывает. Углубившись в вырытую нору, Олег не заметил опасно нависшего над ним пласта, что и стало роковым обстоятельством…

***

Почти мистическая история приключилась ещё с одним нумизматом примерно в те же времена. Его звали, если не ошибаюсь, Сергей. В Аккерман он приезжал из пригородного села Шабо. Как-то утром он рассказал жене о странном сне. Дескать, видел античного вида молодую женщину в парчовой  тунике с распущенными волосами и венком из чёрных роз на челе, которая всю ночь звала его за собой. Сергей решил, что это знамение к потрясающей находке и засобирался в город. Непостижимым женским чутьём его жена чувствовала надвигающуюся на семью опасность, но удержать супруга не смогла – уж слишком упрям и самонадеян тот был. Ближе к обеду он уехал в город….

Сергея обнаружили на следующий день местные пацаны, которые пришли к берегу лимана ловить бычков. Двадцативосьмилетний парень лежал под крепостной стеной на спине с широко раскрытыми глазами, в которых навсегда застыл ужас. Около тела  валялись лопатка, скребок и зияли несколько разрытых нор в земле. Эксперты установили смерть молодого человека от остановки сердца. Это было тем более странно, что Сергей вёл здоровый образ жизни и был от природы крепок.

Однако мистичность этой истории заключалась в находке экспертов. В застывшем, испачканной землёй кулаке они обнаружили монету с изображением той самой молодой женщины, которая привиделась Сергею накануне ночью.

Рассказывают, что после трагедии жена продала дом и уехала в Молдавию к своим дальним родственникам. Позже никто из нумизматов так и не определил, кто эта зловещая богиня, отлитая в бронзе, хотя, как говорят, порылись в каталогах ребята скрупулёзно…

Владимир Воротнюк