Пару недель назад мне посчастливилось попасть на Змеиный. Он расположен в Черном море в километрах 35 от побережья. Добраться туда из Одессы журналисту непросто – нужна куча согласований с чиновниками и пограничниками. Затем – многочасовая поездка до судоремонтного завода в районе Вилково, ожидание на причале – и бросок на катере «Касатка» до самого острова. Небольшое судно вмещает пару десятков человек. У нас на время отбирают паспорта – нужно записать данные и передать пограничникам. Чаще всего плавают на Змеиный в основном ученые, пограничники и прочие связанные с островом люди.
Фото: Максим Войтенко
Разглядел своего соседа, с которым мы по дороге болтали – у него чеканный жесткий профиль, без полутонов и полутеней. Прикидываю, кто он. По виду – типичный офицер СБУ или особист. Оказалось, пограничник или замполит, как мне пояснили уже на острове. Замполитов уже давно нет, но называют их по-старому, ведь суть не изменилась. Воспитательно-идеологическая работа.
Есть и туристы – организованные группы. С нами плывут таких человек десять – какието любители эзотерики и астралов решили встретить там ночь на Ивана Купала. Так сказать, прочистить чакры. Люди, тихие и безвредные, периодически собираются группой и поют «Благодарю». Кого благодарят – я не понял. Кстати, в очертаниях острова «астральщики» сразу увидели пирамиду и долго толковали о Гиперборее и центрах силы. Один из них, по их словам, на Змеином.
Жизнь на клочке суши
Самое сильное впечатление от дороги морем – линия раздела Дуная и моря. В сколькихто километрах устья реки и берега цвет воды внезапно меняется. Причем, линия разделения дунайской и морской воды очень четкая – как будто ножом резали. Через четыре с половиной часа мы подходим к острову. Размерами он примерно 600 на 600 метров. Постоянно там живут человек 15, из них почти половина – пограничники. На пристань нас выходят встречать почти все. Появление «Касатки» – событие, больше почти ничего на Змеином не происходит. Швартовка, выход с вещами на берег, далее – попытки понять, где мы будем жить.
Идей немного – «вписаться» к пограничникам или прибиться к местным. Можно и в траве дрыхнуть, но пугает местная фауна – то ли сколопендры, то ли чтото подобное.
По счастью, к нам подходит «начальник острова» – директор КП «Островное» Владимир Яснюк. После краткого разговора нас поселяют в одном из домиков. Поскольку Украина в свое время всеми силами показывала, что на острове бурлит жизнь и остров надо оставить ей, то на этом клочке суши появились сельсовет, отделение милиции, офис банка, почта и так далее. Да вот незадача – милиционеров на острове нет, дирекция и бухгалтерия КП сидят в Одессе, банк тоже есть для проформы. Реально функционирует разве что почта. Но соответствующие таблички присутствуют. И нас поселяют в здании КП, он же отдел милиции. Коллег селят в сельсовете. Я тихо хихикаю – первый раз в жизни буду ночевать в милиции. Комнаты, конечно, не «Хилтон» и не «Бристоль», но есть кровати и розетки – а больше мне ничего и не надо.
На всякий случай в дорогу мы прихватили немного продуктов – «Мивину» и консервы, что оказалось очень кстати. На острове есть два магазинчика – один из них на почте. Продавец везде один – почтальон Оксана, она же директор почты. Оксана, приехав на остров, познакомилась с пограничником с заставы, вышла замуж и теперь ждет его выхода на пенсию – чтобы уехать на материк, в Вилково.
Погуляв по острову, не понимаешь, как тут можно жить годами. Пройти его можно минут за 10. На одном из краев – небольшая пограничная застава. Недалеко – маяк, здание почты, музей. Там на одном из зданий есть табличка, что это улица, и номер дома, а рядом крупный указатель, гласящий о том, что это поселок. Присутствует и вертолетная площадка, но после падения вертолета МИ-8 с пограничниками, которое случилось в 2008 году, ее не используют. Связь с Большой землей – только по морю, гражданской «Касаткой» и пограничным катером. Когда застывает Дунай или сильные штормы, островитяне сидят в изоляции. Иногда месяц, иногда больше.
Сигареты взамен на ананасы
Погуляв по острову, мы решаемся сделать себе кофе и устроить перекур. Да вот незадача – кипятильник не взяли, да и сигарет маловато. Идем к местным. Нам рады, ведь люди месяцами варятся в собственном соку, говорить друг с другом особо уже не о чем.
Просим кипяточку, слушаем рассказы о местной жизни. Нелегкая она. Летом днем – дикая жара, а дизельные генераторы с напряжением временами не справляются. Поэтому кондиционер не всегда включишь – можно всю электросеть на острове обрушить. На краю Змеиного стоит здоровенный недостроенный ветряк. Его готовность – 96%, а недостающие детали не могут выгрузить, так как сильный шторм сломал один из причалов. Бетонные плиты просто разметало у кромки воды.
Директор острова – некурящий, и сигареты в магазинчики на острове не завозят, все обходятся своими силами. Бычки не выбрасывают, а собирают в банки. Зимой во время штормов, когда нет завоза и сигареты заканчиваются, бычки достают из банок, выбивают остатки табака и делают самокрутки.
Мы вначале скуриваем свои бычки, потом стреляем у местных, но неудобно клянчить все время. С горя захожу на почту и покупаю там ананасов. Вечером захожу за кипяточком, и дарю ананасы – от нашего стола к вашему, так сказать – за помощь, кипяток и чай. Ребята улыбаются и вручают пачку сигарет. Такие вот отношения.
Днем на острове – жуткая жара, хозяйственные работы проводят вечером или утром. Поздним вечером, после заката – посиделки с пивом или кофечаем. В хорошую погоду ловят рапанов и мидии. «Начальник острова», облачившись в костюм, ныряет за моллюсками и уже через часдва набирает 56 ящиков сырья.
Зимой все задраиваются в своих домиках. Постоянные штормы разбивают берег, особо крупные волны поднимаются на высоту в 15-20 метров и накрывают беседку, стоящую на краю берега.
“Mister First”
Выдержать жизнь в добровольной изоляции могут только те, кто не особо стремится к обществу. Один из ребят рассказывает мне, как в советские времена служил в казахстанской пустыне. Второй говорит, что приезжает сюда из Шабо – «отдохнуть». Третий после моих рассказов о заполненной людьми Дерибасовской дергает головой и мрачно поясняет, что не любит такого.
Ведь летом сюда наезжают ученые, временами туристы, а зимой… Да и женщина на весь остров одна, и та – замужем. Правда, есть Интернет. На Змеином я нашел сети трех мобильных операторов. Но периодически сигнал пропадает. Ночами один из ребят скачивает фильмы, которые потом все смотрят долгими зимними вечерами, собравшись компанией.
– Знаешь, как мы тут дичаем, – говорит мне один. – Зимой штормы пошли, по домикам сидим, не выходим вообще. Как-то эротику скачали, собрались мужской компанией смотреть. А там главный герой женщину свою перед процессом маслом обмазывает – для сексуальности, видимо. Смотрим мы на это, и сосед мой так мрачно говорит – «Пацаны, у нас масло закончилось».
Я перебрасываю ребятам со своего ноутбука пару фильмов и жалею про себя, что недавно чистил память жесткого диска. А моя коллега, увидев, что я перебрасываю фильмы, хмыкает и говорит, что я «Мистер Фёст».
Там за туманами
Иду гулять с камерой по острову, и натыкаюсь на ДОТы – небольшие бетонные укрепления. В советские годы тут появилась часть ПВО, и съехали «зенитчики» отсюда всего лет 10-15 назад. В одну из укрепленных точек я залез – там давно нет оружия, зато на стене остались надписи – «ДМБ-такой-то год». На вторую точку залезть не могу, и просто просовываю камеру в узкую амбразуру. Нахожу вход в подземный военный склад. То ли продукты там хранились раньше, то ли боеприпасы. Отжав поломанную дверь, протискиваюсь в темноту и в страхе останавливаюсь. Напоминает Стивена Кинга – темнота, тихое жужжание со всех сторон, под ногами что-то чвакает и хрустит. Вонь жуткая. Не хватает только улыбчивого клоуна с клыками и голоса «Иди ко мне, мааальчик!».
В ужасе включаю фонарик на телефоне. Всё оказывается просто. Пол завален сотнями банок от тушенок и прочим мусором, а вездесущее жужжание -от больших мух, летающих по этой «мушиной столовой». Осматриваю помещение, прикованного к батарее скелета не вижу, поэтому решаю спокойно выбираться наружу.
Вечером, на закате – иду снимать местные виды. По дороге встречаю туристов – любителей астрала. Они тоже ждут исчезновения светила – медитируя и приплясывая на фоне темнеющего моря и кровавого солнца.
На съемку есть минут пять, потом – солнце уйдет. Мечусь между людьми, пытаюсь заснять всех сразу. Виды шикарны. Дальше можно не торопиться. Впереди – вся ночь в обнимку со звездами. По дороге в “номер” прохожу мимо веранды – там еще сидят местные ребята. Меня зовут к себе – на посошок. Ближе к четырем утра понимаю, что съемка рассвета меня уже не интересует, и мне хочется только спать. С трудом ухожу. Утром готовимся к уходу на континент. Снимаем последние кадры. Прощаюсь со всеми. Я ухожу на материк, а ребятам тут жить дальше…
Катер отходит от причала, мы идем домой… На баке собрались «астральщики» – они прощаются с островом и кричат «Благодарю». А потом включают «Любэ» и танцуют под него. Слышится задушевное расторгуевское «Там за туманами…» – эта песня явно способствует просветлению. Как говорил Будда, будь сам себе светильником…
Остров постепенно исчезает из виду, растворяясь на горизонте. Вечером я уже в Одессе. На карте памяти – 700 фотографий и полсотни видеороликов, на кроссовках – пыль со Змеиного, а в голове – картинка выжженного солнцем острова и провожающих нас ребят…
