Независимо от того, чем закончится история с оккупацией Крыма, России стоит потихоньку начинать готовиться к жизни под международными санкциями. Потому что даже если сейчас вдруг пронесет, в среднесрочной перспективе они почти неизбежны. Аппетиты Кремля будут расти, терпение Запада, наоборот, таять, и рано или поздно какие-нибудь санкции против России все равно придется вводить, несмотря на сдержанность Меркель и соплежуйство Обамы.
Визит президента России Владимира Путина в Ливию. Фото: UPI Photo / Landov
По этому поводу совершенно не стоит радоваться и ожидать, что эти санкции как-то испортят жизнь Путину, подточат основы его режима и направят Россию на дорогу свободы и демократии. Западные страны вводят международные санкции совершенно не для этого, а прежде всего для того, чтобы успокоить больную совесть собственной прогрессивной общественности: видите, мы тоже возмущены, не сидим сложа руки, боремся по мере сил.
А в реальности за новейшую историю человечества Запад применял международные санкции против примерно полусотни самых разных стран, но ни разу не было такого, чтобы они привели к смене режима. Только в исключительных случаях, когда санкции становятся действительно удушающими, и их, помимо Запада, поддерживает большинство других стран мира, возможно некоторое смягчение режима, как это недавно было в Иране или в Бирме. Но и тогда международное давление оказывается скорее второстепенным фактором, который просто дополняет рост внутреннего недовольства и раскол в правящей элите.
Конечно, мало приятного в том, чтобы оказаться в компании стран, обложенных западными санкциями, но компания эта не такая маленькая. Сейчас США и Евросоюз используют тот или иной вид санкций против примерно 35 государств. Среди них есть и всемирно известные изгои типа Ирана и Северной Кореи, и разные людоедские режимы Африки, и совсем неожиданные страны, на которые никогда и не подумаешь, – например, Молдавия или Китай. Так что международный опыт в этой области накоплен огромный, и России сейчас самое время извлечь для себя несколько полезных уроков на будущее.
Урок арабов. Главное – скорость
Западные демократии устроены совсем не так, как авторитарные режимы, против которых они обычно применяют санкции. Там нет какого-то одного человека, на котором бы замыкались все властные полномочия, чтобы в трудную минуту он мог быстро принять решение и отправить остальных выполнять. Там любую мелочь нужно согласовывать, получать одобрение, искать компромиссы, и все это в условиях, когда никто не хочет брать на себя ответственность перед избирателями за резкие движения. В целом такие сложности повышают качество принимаемых решений, но сильно снижают скорость их принятия. А если требуется добиться общей позиции от нескольких западных демократий, то процесс становится еще в десять раз сложнее и длиннее.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что из конкретных мер Обама пока смог пригрозить России только отказом приехать на саммит G8, а Евросоюз – тем, что заморозит переговоры по безвизовому режиму и новому соглашению о партнерстве, которые и без заморозок продолжаются уже больше 10 лет без особых успехов. Даже в гораздо более очевидных случаях у Запада уходило очень много времени на то, чтобы собраться с мыслями, все согласовать и что-то решить.
Муаммар Каддафи был никому не дорог, никому не нужен и минимально опасен, но и он в феврале 2011-го уже больше недели безнаказанно отстреливал демонстрантов, когда Запад наконец начал хотя бы замораживать его европейские активы. А до начала военного вмешательства прошло больше месяца, и это при том, что в тот раз все-все, включая Россию и Китай, были согласны. Между оккупацией Кувейта войсками Саддама Хусейна и началом операции «Буря в пустыне» прошло больше шести месяцев: пока сформировали коалицию, пока поделили расходы, пока определились с планами на будущее. Полгода мировое сообщество терпеливо выслушивало хвастовство Саддама, что он выведет свои войска из Кувейта не раньше, чем Израиль из Палестины. Хотя дело было в начале 1990-х, когда США были на пике могущества и никто им не мог слова поперек сказать.
Путин – не Саддам и не Каддафи, у него совсем другой экономический и военный потенциал, а закидоны несравнимо более продуманны, поэтому против него Запад будет раскачиваться еще дольше и труднее. Если он успеет провернуть задуманное на Украине быстро и без особого насилия, так, чтобы западные лидеры смогли сохранить лицо, то они просто поворчат для порядка и махнут рукой. А вот если что-то пойдет не так или сильно затянется и Запад все-таки раскачается, то остановить его будет уже трудно – там инерция работает в обе стороны. Один раз начав изолировать Россию, им придется довести эту изоляцию до какого-то логическое завершения, что может означать очень серьезные санкции.
Урок Мугабе. На санкциях к вечной власти
Персональные санкции против конкретных деятелей нашкодившего режима кажутся самым справедливым и эффективным способом вернуть им чувство реальности. Наказанными оказываются конкретные люди. Те, кто принимал или активно поддерживал преступные решения. У них замораживают их неправедно нажитые активы на Западе, делают невъездными в приличные страны. А для простых граждан эти меры не создают никаких дополнительных неудобств, они могут продолжать жить так же, как жили раньше.
В теории картинка получается очень красивая, но в реальности умелому диктатору совсем не трудно повернуть дело так, чтобы все вышло ровно наоборот: начальство осталось в выигрыше, а население – проиграло. Здесь настоящий мастер – президент Зимбабве Роберт Мугабе, который не просто не пострадал от направленных против него западных санкций, а избирался с их помощью на седьмой срок в свои 90 лет.
В 2002–2003 годах Евросоюз, США, а также Канада и Австралия ввели против верхушки зимбабвийского режима санкции за подавление демократии и за их участие в беспределе при национализации частных ферм. Мугабе, зимбабвийские силовики, главные госпропагандисты, а также члены их семей и принадлежащие им компании лишились своих активов на Западе и возможности посещать Европу и Северную Америку. Сбылась заветная мечта оппозиции.
Досадная потеря части зарубежной собственности действительно случалась. Но не надо преувеличивать ее досадность – все равно ведь ворованное, а не заработанное. Легко пришло – легко ушло, еще наворуем. К тому же только такие провинциальные ретрограды, как Янукович, до сих пор считают, что наворованные деньги нужно непременно хранить в швейцарских банках. На самом деле в мире давно уже есть места гораздо более надежные – какой-нибудь Сингапур или Гонконг. Там никто не станет выдвигать претензии по правам человека, а условия проживания – не хуже западных. Мугабе, например, ездит лечиться в Сингапур, а у его семьи элитная недвижимость в Гонконге. Прекрасно обойдутся и без Лазурного Берега.
А западные санкции очень пригодятся для укрепления режима и внутренней пропаганды. Отличный способ объяснить людям, кто на самом деле виноват во всех бедах, и наглядно доказать, что оппозиционеры, которые требуют не отменять санкции против Мугабе, – это западные наймиты и предатели, желающие Зимбабве только плохого. Люди поверят, и их нетрудно понять.
Что говорят про западные санкции против Зимбабве оппозиционеры? Правду говорят: что санкции не имеют никакого отношения к разрухе в стране и касаются только Мугабе и его окружения. А что говорит Мугабе? Что западные санкции – это корень всех бед Зимбабве. Что страна была бы раем, если бы злой Запад не испугался успехов зимбабвийского народа, не взалкал бы его природных богатств и не решил бы закабалить его обратно в колониальное рабство с помощью разрушительных санкций. И какой из этих образов выберет избиратель? Тот, где он прозябает в нищете из-за собственного невежества и лени? Или тот, где он самоотверженно страдает на передовой борьбы за мировую справедливость?
Естественно, большинство жителей Зимбабве не задумываясь выбирают второй вариант и голосуют за Мугабе. Полгода назад он уверенно избрался на седьмой президентский срок подряд с результатом 61%. Людей не испугало то, что при Мугабе они пережили гиперинфляцию в миллиарды процентов, трехкратное сокращение экономики и падение ожидаемой продолжительности жизни с 61 до 43 лет. Понятно же, что всему виной западные санкции, а Мугабе, отец родной, хоть как-то смягчает их разрушительное действие.
Урок Китая. Остаться в приличном обществе
Когда речь заходит о странах, живущих под санкциями, то в голове автоматически возникает образ чего-то маленького и очень бедного – какая-нибудь Эритрея или Северная Корея. И трудно представить, что под западными санкциями может жить такая политически и экономически влиятельная держава, как Китай. И тем не менее он под этими санкциями живет уже почти 25 лет, регулярно возмущается, требует отменить, обещает за отмену несметные прибыли, но Запад единодушно отказывается идти на уступки.
Китай попал под санкции еще в 1989 году, когда США и тогда еще Европейское сообщество ввели эмбарго на продажу китайцам оружия за то, что китайские власти жестоко разогнали акции протеста на площади Тяньаньмэнь и в других городах. Тогда холодная война была уже почти закончена, и Запад мог позволить себе роскошь показать, что он будет сурово наказывать те государства, руководство которых не проявляет хотя бы минимального уважения к правам человека.
С тех пор в Пекине сменилось уже четыре поколения лидеров, и все они при каждом удобном случае настаивали, что эмбарго пора отменить – по крайней мере Евросоюзу, потому что на США особой надежды нет. Объясняли, что Китай с тех пор совершил огромный экономический рывок, что теперь это совсем другая страна – одна из самых влиятельных в мире, и хватит уже обращаться с ней как с каким-нибудь нищим государством-изгоем из Оси зла. Некоторые страны ЕС, типа Франции, кому есть что продать Китаю, соглашаются с этими аргументами и выступают за отмену эмбарго. Но пока США, а вместе с ними Великобритания, Япония и Тайвань, не исключают возможности того, что им еще придется воевать с Китаем или с кем-то из его сателлитов, кому Пекин перепродаст европейское оружие, поэтому Франции приходится ограничиваться экспортом в Китай небольших объемов оборудования и технологий двойного назначения.
Тем не менее нельзя сказать, чтобы китайцы как-то непереносимо страдали от западного эмбарго. Оружие Китай закупает в огромных количествах у России и быстро учится производить свое собственное, а сам факт, что страна живет под санкциями, давно забылся и не наносит никакого ущерба международной репутации Китая. Китайцы спокойно вступают в ВТО и другие международные организации, остаются рынком мечты для иностранных инвесторов, проводят Олимпиаду, добиваются облегчения визового режима с развитыми странами и не особенно опасаются за судьбу своих зарубежных активов, количество которых стремительно увеличивается. Китайских руководителей охотно принимают в самых высокомерных столицах мира, радостно жмут руки, обнимают и деликатно обходят неприятные вопросы прав человека.
Правда, России будет не так просто воспользоваться китайским опытом. И дело здесь не только в том, что ее экономика в шесть раз меньше китайской и растет намного медленнее. Есть еще такая штука, как вектор развития. Сейчас в Китае ситуация с демократией и правами человека гораздо хуже, чем в России, но у западных лидеров и общественного мнения есть ощущение, что китайцы постепенно движутся к большей свободе, поэтому им можно простить некоторые огрехи. А вот с Россией ощущение ровно противоположное. Отсюда гораздо более жесткая реакция на гораздо менее серьезные проступки.
Урок Кубы. Нищета – дело добровольное
Глядя на некоторые государства, живущие под западными санкциями, может сложиться впечатление, что такие меры Запада способны нанести чудовищный ущерб экономике, низвергнуть страну буквально на самое дно нищеты и разрухи. Взять, например, Кубу, где не производится ничего, кроме газетных колонок Фиделя Кастро, люди живут в полуразрушенных домах без стекол и дверей, автомобильный парк не обновлялся с 1950-х годов, в магазинах пустые полки, а общественный транспорт ходит пару раз в день, забит доверху и на ходу разваливается. И все это вроде как из-за того, что полвека назад злой капиталистический мир решил задушить санкциями молодую свободную республику, но все никак не додушит, потому что самоотверженный кубинский народ готов на любые жертвы ради дела мира и социализма.
На самом деле международные санкции имеют очень отдаленное отношение к кубинской нищете. Хоть власти Кубы и повторяют почти ежедневно слово «bloqueo», никакой реальной блокады острова не существует со времен Карибского кризиса. Американские корабли с 1962 года не рыскают вокруг Кубы, пресекая любые попытки связаться с внешним миром.
США действительно до сих пор сохраняют в отношении Кубы очень жесткий режим санкций. Диктатура братьев Кастро занесена у них в список спонсоров международного терроризма. С острова в США нельзя ничего импортировать, а экспортировать туда можно только товары гуманитарного назначения – еду и лекарства. Кубинскому бизнесу закрыт доступ к американской финансовой системе, а американским компаниям и их заграничным подразделениям запрещено инвестировать в экономику острова. Американским гражданам под угрозой многотысячных штрафов нельзя ездить на Кубу без специальной выездной визы, которую дают в основном кубинским иммигрантам, у кого на Кубе остались родственники.
То есть кубинцы действительно не могут развивать экономическое сотрудничество с США, но это единственное ограничение. Весь остальной мир для них открыт без малейших препятствий. Евросоюз отменил санкции против Кубы еще в 2008 году и сейчас готовится к переговорам о соглашении об ассоциации. Большинство стран мира вообще никогда не вводили антикубинских санкций. Страдающая от блокады Куба спокойно состоит в ВТО с 1995 года, и никто ее оттуда не выгоняет.
Абсолютное большинство экономических трудностей Кубы, как и многих других ее товарищей по международной изоляции, объясняется не санкциями, а бездарностью ее собственного руководства. Средняя кубинская машина в два раза старше среднего кубинца не из-за американского эмбраго, а из-за того, что руководство острова до недавнего времени запрещало покупать машины без специального разрешения. В этом году разрешения заменили на заградительные импортные пошлины, из-за которых цены автомобилей на Кубе оказались в несколько раз выше среднемировых.
То же самое с едой в магазинах: ее там нет не из-за международных санкций, а из-за ценового регулирования. В туристических зонах Кубы, куда государство особо не вмешивается, еды в избытке. На острове не производятся даже самые базовые товары, потому что государство только-только додумалось легализовать хотя бы некоторые виды частного малого бизнеса, а до этого даже парикмахерские и кафе были все государственные. И час интернета на Кубе стоит $4,5 не из-за козней империалистов, а из-за все того же жесточайшего государственного регулирования – незачем кубинцам знать о том, что творится во внешнем враждебном мире.
Так что кубинская (а также северокорейская, суданская, эритрейская и прочая) нищета и разруха – это не результат разрушительных международных санкций, а исключительно их собственный добровольный выбор. Поэтому России, с ее огромным внутренним рынком и ресурсами, такой сценарий может угрожать только в одном случае – если российские власти сами решат перенять тот опыт экономического регулирования, который накоплен самыми матерыми ветеранами жизни под санкциями.
Урок Бирмы. Сами все дадут
Самая приятная сторона международной изоляции и санкций – это то, какой безграничный простор для улучшения отношений они открывают в будущем. Как радостно и доброжелательно побегут навстречу когда-то суровые западные лидеры, когда после долгих лет неадеквата в действиях изолируемой страны вдруг появятся первые ростки здравого смысла. И чем глубже будет падение в изоляцию, тем проще будет потом на контрасте добиться хороших отношений с Западом с помощью совсем незначительных уступок.
Лучший в мире специалист по игре на таких контрастах – это военная хунта Бирмы. Почти полвека бирманские генералы правили страной в абсолютной международной изоляции, и вдруг за пару лет смогли добиться прекрасных отношений с Западом и почти полной отмены всех направленных против них санкций. И все это удовольствие стоило им всего нескольких косметических уступок.
Бирманские военные построили у себя в стране настолько жесткую и тотальную диктатуру, что восстановление минимальных приличий показалось Западу гигантским прогрессом на пути к свободе и демократии. Например, после 20 лет правления вообще без конституции в 2008 году генералы согласились принять хоть какой-то Основной Закон. Новая Конституция Бирмы принималась на фарсовом референдуме, автоматически гарантировала военным четверть мест в парламенте и исключала лидера демократической оппозиции Аун Су Чжи из потенциальных кандидатов в президенты, но Запад был рад и такой демократизации.
Потом военная хунта переодела одного из надежных генералов в гражданский костюм и в 2010 году провела контролируемые парламентские выборы, на которых главная партия власти получила 57%, а второстепенная партия власти – 20%. Это в дополнение к 25% мест, изначально гарантированных военным по Конституции. Военную хунту формально распустили, генералов переодели в костюмы, а Запад приветствовал очередной шаг в сторону демократии.
Наконец, весной 2012 года бирманские военные пошли на полную либерализацию: допустили реальную демократическую оппозицию к участию в довыборах в парламент, благодаря чему та смогла получить целых 6% мест. Тут сердца западных лидеров окончательно растаяли, и они бросились отменять санкции. Евросоюз отменил все, кроме эмбраго на поставку в Бирму оружия, хотя и его собираются отменить в ближайшее время. США сделали невъездных бирманцев въездными, а своим компаниям разрешили и торговлю, и инвестиции в Бирму. Последнее оставшееся ограничение – это запрет для американских бизнесменов сотрудничать с несколькими особо преступными участниками бывшей военной хунты. На радостях от разморозки отношений Барак Обама сам съездил в Бирму, став первым в истории президентом США, посетившим эту страну, а потом принял у себя в Белом доме нового бирманского президента, генерала Тейн Сейна, чего не было с 1966 года.
Конечно, в отношениях с Бирмой Запад прежде всего интересовали не политические реформы, а экономические. Вместе с переходом к имитационной демократии бирманские генералы занялись вполне реальной либерализацией внешней торговли, валютного регулирования и законодательства об иностранных инвестициях. Нужно было скорее найти основания для отмены санкций, иначе западные компании могли безнадежно отстать от китайских и японских в борьбе за перспективную азиатскую страну с 60-миллионным населением и богатыми ресурсами. Поэтому Запад был готов отменить санкции против Бирмы в обмен на самую символическую либерализацию политической жизни. Нужен был минимум, чтобы сохранить лицо.
Но вклад бирманских генералов в эту отмену санкций тоже нельзя недооценивать. Несколько десятилетий они создавали своей стране образ жесточайшей и неадекватной диктатуры, где без остановок идут этнические чистки, где вся оппозиция по тюрьмам, где власти разворовывают иностранную гуманитарную помощь после стихийных бедствий, где нет даже формальной конституции, а государство регулирует каждый вздох. Естественно, что после такого даже имитационные фальшивые выборы в парламент показались остальному миру верхом демократии, за который можно все простить. Так же и в России сейчас Путин создает максимально благоприятные условия работы для следующего российского президента. Даже если режим вообще ничего не станет реформировать, а просто заменит первое лицо – западные лидеры будут встречать его теплее некуда и согласятся пойти на уступки уже за одно то, что он/она – не Путин.
