Замминистра образования Украины Павел Хобзей: «На самом деле всё не так…»

В марте т.г. автор этих строк опубликовал статью под заголовком: «Реформа школьного образования: лучший подарок неучам и бездельникам». Это была моя первая попытка осмыслить и проанализировать стартовые позиции нововведённой государственной образовательной концепции «Новая украинская школа» (НУШ)

Затем я решил сделать серию публикаций на данную тему с комментариями чиновников от образования, учителей и родителей учеников. Однако продолжение серии пришлось отложить. Почему? Мне хотелось начать с выяснения позиции чиновников по поводу реформы. И тут вроде бы ничто не предвещало каких-либо препятствий. В частности, начальник Ренийского райотдела образования Владимир Дьяченко, которому моя статья очень не понравилась, пообещал ответить мне через местную прессу. Таким образом, я получил бы первый официальный комментарий на публикацию. Однако время шло, а ответа райотдела образования всё не было. В конечном итоге ответ так и не последовал. По какой причине – не знаю до сих пор…

И, вот, наконец, мне удалось получить не просто официальный комментарий, а взять интервью у заместителя министра образования и науки Украины Павла Хобзея. Наша беседа состоялась во время недавнего визита делегаций Министерств образования Украины и Молдовы в Ренийский район.

— Павел Кузьмич, нельзя не заметить, что «Новая украинская школа» (НУШ) окончательно закрепила тревожную тенденцию последних лет: авторитет учителя целенаправленно уничтожается, тогда как ученики «купаются в либерализме» — детям предоставлена доселе невиданная свобода в процессе обучения. Если сформулировать это коротко, то можно сказать так: в современной украинской школе детям можно всё, а учителю нельзя ничего. Вам не кажется, что это вопиющий дисбаланс, доведённый до абсурда?

— На самом деле всё не так. Я всегда говорю: если не изменится учитель – не изменится школа. Тем не менее учитель остаётся основной фигурой в школе, потому что именно учитель учит детей, а не программы. Программы лишь помогают учебному процессу, но хороший учитель и при плохих программах нормально научит ребёнка.

А вообще это довольно сложный вопрос. Отношение общества к учителю строилось десятилетиями. И проблема заключается в том, что мы до сих пор не избавились от советского наследия, когда педагог был инструментом власти и насаждения соответствующей идеологии. Кстати, люди не всегда соглашались с этой идеологией, но молчали, поскольку не хотели попасть в лагеря. Все мы хорошо помним: учителя следили за тем, чтобы школьники не ходили в церковь, не праздновали Пасху и т.д.

В наше время существует другая проблема – педагога пытаются сделать инструментом на выборах. Нас ждёт сложный 2019 год – год выборов Президента и парламента, и я очень надеюсь, что работники образования не будут втянуты в предвыборные технологии, как это происходило раньше. Школа вообще должна быть вне политики – так гласит норма закона. Это не означает, что педагог, как гражданин, не может быть членом какой-либо партии и участвовать в избирательном процессе, однако подобная деятельность должна проходить за пределами школ и других учебных заведений.

В то же время школа должна объединять всех политиков, потому что время появления результатов реформы образования, — а они будут заметны через 8-10 лет, — превышает электоральное время (5 лет). И если образование станет фактором «нестыковки» разных партий, то мы не сможем закончить начатую реформу. К слову, реформа образования в Финляндии, происходившая в 70-е годы прошлого века, начиналась с того, что все политические партии этой страны – как правящие, так и оппозиционные – по сути создали коалицию вокруг направления развития образования. Мы тоже хотели бы, чтобы образование объединило всё общество. Это вопрос будущего нашей страны.

— Павел Кузьмич, вы не ответили на мой вопрос. Я спросил вас о том, почему в современной украинской школе сознательно понижается авторитет учителя.

— Иногда учитель сам даёт повод для того, чтобы его авторитет ставился под сомнение. Однако журналисты, к великому сожалению, чаще показывают обществу негатив, а не позитив, связанный с работой учителя. Нам не хватает позитива! А ведь в нашей системе образования очень много светлых людей. Я, например, восхищён школами Ренийского района, и в первую очередь специалистами, которые там работают. С другой стороны, если в школе есть негатив, но он замалчивается и не становится достоянием общественности, то нет и должной реакции на это. Всегда нужно искать баланс между светлой и тёмной сторонами.

— И всё же повседневная жизнь школы состоит из реальной практики, из конкретного взаимодействия между педагогом и учеником. И эта реальная практика зачастую вступает в противоречие с министерскими концепциями и теоретическими конструкциями реформы образования. Ну, невозможно игнорировать свершившийся факт: уровень прав и свобод школьников постоянно повышается, а в НУШ этот уровень просто зашкаливает. Вместе с тем учитель превращается в совершенно бесправное существо, которому запрещено даже делать замечание ребёнку или лишний раз ставить ему плохую оценку. Из учебного процесса исчезает такое понятие, как дисциплина! И при этом именно учитель продолжает нести весь груз ответственности за результативность образования. Вы считаете такую модель нормальной?

— Того, что вы говорите, в школе нет.

— Простите, но мне часто приходится общаться с учителями, и я прекрасно знаю, о чём говорю.

— Тут много мифов. Один из них заключается в том, что «Новая украинская школа» — против оценивания знаний учащихся. На самом же деле НУШ против оценок в начальных классах. Но оценивание всегда должно быть. Другой вопрос – в какой форме. Ребёнку всегда надо говорить, чего он достиг и чего ему необходимо достичь. Мы не ставим перед школой вопрос, что «нельзя делать». Важно то, как ты делаешь то, что можно. Ну, а то, что нельзя, вообще делать не надо. Просто учитель не всегда делает так, как он должен делать.

Я понимаю, что каждый педагог желает работать в комфортных условиях, и здесь очень важна уверенность в завтрашнем дне. А эта уверенность в огромной степени зависит от зарплаты. Наше правительство регулярно поднимает уровень оплаты труда работников образования. Однако, на мой взгляд, нынешние зарплаты учителей являются конкурентоспособными для сельской местности, но совсем неконкурентоспособными для больших городов. Например, в Киеве средняя зарплата – 14 тысяч гривен, тогда как учитель получает 8 тысяч плюс муниципальную надбавку. Поэтому в киевские школы едут преподавать педагоги из других областей, а сами киевляне ищут более высокооплачиваемую работу. Но резко поднять зарплату педагогам тоже нельзя, поскольку система образования остаётся неэффективной, то есть до сих пор нет прямой зависимости между размером зарплаты и качеством обучения. Для хорошего учителя, сколько бы ему ни платили, его работа – это его жизнь. А плохой учитель и при хорошей зарплате не будет преподавать лучше. Поэтому для нас важно, чтобы центральную роль в учебно-воспитательном процессе играли директора школ и их заместители – они должны быть настоящими лидерами школьной громады. Именно они определяют культуру управления образованием и качественный уровень школы. Нет плохих школ – есть плохие директора.

— Павел Кузьмич, вы второй раз подряд не даёте прямого ответа на мой вопрос. Мне интересно ваше мнение: согласны ли вы с тем, что сегодня школьникам предоставлена слишком большая свобода в учебно-воспитательном процессе, и не боитесь ли вы, что разрушение дисциплины среди учеников в угоду либеральным настроениям может похоронить результаты реформы образования?

— Во-первых, свобода детям дана на словах, и ещё неизвестно, есть ли эта свобода на практике, в классе. Это большая разница – то, что мы говорим и то, что происходит в действительности. Да, необходимо отметить беспрецедентную подготовку педагогов к НУШ: дистанционное и очное обучение прошли 22 тысячи учителей. В то же время у нас нет иллюзий относительно того, что это обучение сразу изменит психологию и ментальность педагогов, многие из которых работают уже десятки лет и давно привыкли к традиционному стилю преподавания. Конечно, часть учителей уже готова работать по-новому, а дальше мы будем выстраивать две очень важные сети. Первая сеть – это супервизия, то есть система наставничества. В чём её суть? Те тренеры, которые обучали педагогов в рамках НУШ, пойдут в классы, чтобы проверить, как осуществляется эта концепция на практике. При этом главная задача наставников – не проконтролировать учителя, а помочь ему. Учителя надо полюбить и тяжело с ним работать, чтобы он изменялся. Ну, а если изменений не будет, придётся просто менять таких учителей. И вторая сеть подразумевает следующее: это когда те учителя, которые уже поняли суть «Новой украинской школы», а, быть может, работали в этом русле и до неё, — потому что НУШ не с Луны упала, а была в наших лучших школах, поскольку педагогика партнёрства имеет в Украине глубокие корни со времён Сухомлинского, — будут распространять свой опыт на горизонтальном уровне. Таких педагогов я называю не «агентами», а «ангелами перемен». Почему это важно? Именно на горизонтальном уровне учитель развивается лучше всего. Если мы сможем правильно выстроить эти две сети, то тогда реформа состоится. Сейчас – только начало реформы, красивая картинка. Сможем ли мы сделать эту картинку реальностью? Это зависит от сотрудничества в обществе, в том числе и от журналистов.

— Уже не первый год Министерство образования и науки пытается снижать нагрузку на учеников, и этот курс продолжается. В частности, официально заявлено, что количество обязательных школьных дисциплин будет сокращено с 22 до 9. Почему же тогда в наших школах до сих пор есть дни, когда проводится по 7-8 уроков? По опыту учёбы в советской школе я хорошо помню, как тяжело было выдержать шестой урок. Что уже говорить об эффективности седьмого и восьмого уроков? Павел Кузьмич, как вы относитесь к данной проблеме?

— Моя позиция тут такова: седьмой и восьмой уроки проводятся для тарификации учителя, то есть для его зарплаты. Но совсем не для детей. Разумеется, эти уроки не могут быть эффективными. Я, кстати, спрашивал у директоров школ: если бы вы могли более свободно распоряжаться фондом оплаты труда, то что бы вы выбрали – премирование или проведение седьмого и восьмого уроков? Все выбрали премирование. Однако у контрольных финансовых органов несколько иное отношение к тарификации. По моему мнению, седьмой и восьмой уроки могут быть эффективными только тогда, когда они проводятся после более-менее длительного перерыва, желательно – после обеда.

— Планирует ли министерство и дальше сокращать школьную нагрузку?

— Конечно. Взять, к примеру, старшие профильные классы, где изучают 17-22 предмета. Это полный нонсенс, и все это понимают. Вот почему мы планируем в профильной школе ввести не более 8 предметов, а если удастся сделать 6, то вообще будет замечательно. В этом, к слову, и состоит смысл интегрированных предметов, когда один курс будет объединять в себе ряд родственных научных дисциплин. И хотя нас критикуют за то, что интегрированные уроки приведут к падению качества знаний и деградации образования как такового, мы не боимся этого подхода. Для нас важно поднять мотивацию школьника в учёбе, пробудить в нём интерес к обучению. А для этого школьник не должен быть чрезмерно перегружен. Без мотивации, без интереса к учёбе мы не достигнем желаемых результатов.

* * *

Естественно, можно очень по-разному относится к заявлениям заместителя министра образования и науки: для одних читателей его слова прозвучат убедительно, а другие лишь посмеются над некоторыми высказываниями. Любая реформа, а тем более реформа образования, всегда вызывает противоречивые оценки и суждения, и это нормально. Однако совершенно ненормально, когда высокопоставленный чиновник откровенно лукавит и искажает факты.

В частности, это касается вопроса о том, почему в школах существуют седьмые и восьмые уроки. Павел Хобзей объяснил данный «феномен» просто: мол, эти уроки «проводятся для тарификации учителя, то есть для его зарплаты». Таким образом, буквально напрашивается вывод о том, что педагоги чуть ли не сами себе увеличивают количество часов преподавания, чтобы заработать на несчастных детях, вынужденных сидеть по 7-8 уроков. Отсебятина, однако! Если не сказать больше – самоуправство.

На самом же деле – ничего подобного. Ни руководство школы, ни тем более сами учителя не могут настолько вольно регулировать свою тарификацию. Более того, учебная нагрузка на детей строго соответствует министерским директивам, и школа не может отступить от них, как говорится, ни влево, ни вправо.

Вот, например, приказ Министерства образования и науки Украины от 20 апреля 2018 года №405 «Об утверждении типовой образовательной программы учреждений общего среднего образования II ступени» с 2018-2019 учебного года. Сама программа представляет собой документ за подписью директора департамента общего среднего и дошкольного образования Минобразования Ю.Г. Кононенко.

Находим в этой программе таблицу 1, то есть учебный план школ с украинским языком обучения для 5-9 классов и количество учебных часов в неделю для каждого класса. В таблице чётко зафиксирована предельно допустимая учебная нагрузка на детей: например, для 8-9 классов она составляет 30 часов плюс 3 часа факультативов, то есть в общей сложности 33 часа в неделю (5 учебных дней). А теперь разделим 33 часа на 5 дней. Что получается? Как ни крути, в этих классах 3 дня в неделю будет по 7 уроков. Кстати, в предельно допустимую недельную нагрузку не входят 3 часа физкультуры, поскольку этот предмет не нагружает школьников интеллектуально, хотя и финансируется в обязательном порядке. То есть, вместе с физкультурой общее количество учебных часов в неделю в 5-9 классах достигает 36-ти!

Аналогичным приказом Министерства образования и науки, но уже под №408, определена предельно допустимая учебная нагрузка для 10-11 классов. Она – внимание! – составляет 33 часа в неделю (опять же, без уроков физкультуры), тогда как в целом финансируются 38 часов! Прошу заметить: эта нагрузка учитывает экспериментальные интегрированные курсы, которые, по идее, должны были «сжать» школьную программу. На самом же деле, как мы видим в официальном документе, этого не произошло.

Отмечу также, что сегодня в большинстве украинских школ не стоит вопрос о том, как «нагрузить» учителей часами преподавания ради более высокой зарплаты. Напротив, педагоги и без того перегружены работой. По той простой причине, что в школах не хватает специалистов. Но если даже школа попытается злоупотреблять увеличением учебной нагрузки из корыстных побуждений, то централизованная бухгалтерия райотдела образования и райфинуправление просто не пропустят соответствующую отчётность и не будут финансировать лишние часы преподавания. Снизить предельно допустимую нагрузку на учащихся тоже невозможно, поскольку в этом случае школа просто не сможет выполнить учебные планы и программы, то есть не обеспечит государственный стандарт образования.

Вот такая интересная «петрушка». Почему же замминистра говорит заведомую неправду, по сути обвиняя учителей в самовольном проведении седьмых и восьмых уроков «ради тарификации», то бишь – от жадности? Не знаю. Пусть слова чиновника останутся на его совести.

Андрей ПОТЫЛИКО