Щучьи инстинкты

«Ай, Черное море! Вор на воре…»

(Эдуард Багрицкий, «Контрабандисты»)

Как это часто происходит у нас, журналистов, к теме статьи подтолкнул, на первый взгляд, пустячный эпизодик. Так называемая «картинка».

В один из душных июльских дней я апатично прогуливалась по белгород-днестровскому центральному рынку. Родственнице, возраст которой уже приближался к девяти десяткам лет, пообещала купить хорошей малины. Была мелкая, несладкая, хорошая отсутствовала… В конце «рыбного» ряда, пока рассматривала соседний ряд с фруктами, уловила обрывок разговора. Как поняла, общались два рыбака. Один – лет сорока, другой немногим помладше. Говорили матерно, так что передам с известной корректурой.

(старший): — … та как… Никак! Обложили, с…, не продохнуть. Тариф подняли… Как жить, а? Давят со всех сторон…

(младший): — А меня тот, мордатый, «выставил» на канистру бензина. Плюс — дай пару хвостов. Сам знаешь, что такое у них «пара хвостов». А где ж я ему возьму, если ещё запрет? Выйдешь на воду – накроют, протокол напишут. Не дашь того же бензина – потом замотают бумагами…

(старший): — Не знаю… Может, бросить всё к ….?

(младший): — А чем семью кормить? Бросить…

Уже дома я долго составляла из этого разговора рыбаков логическую цепь. О чём говорили мужики? Вернее, о ком? Что это за «тариф»?… Употребив некоторые свои связи, через несколько дней я таки вышла на предпринимателя, занимающегося промышленным ловом рыбы в Днестровском лимане. И не только в лимане. По известным причинам имени его называть не стану. Времена у нас, сами понимаете, — разгул демократии со всеми вытекающими «свободами» и «правами», тем более, что…

— …тем более тема такая, что ненароком «можно и ласты склеить», ибо корни всего этого уходят в столицу. Не год, не два, и не десять. Система! – Так предупредил меня информатор.

***

Однако прежде чем предоставить слово предпринимателю-рыбаку, считаю необходимым обрисовать, так сказать, общую картину состояния Днестровского лимана, его обитателей и тех, кто, условно говоря, «кормится с воды». То есть, рыбаков.

Днестровский лиман. Его парадокс заключён в том, что промышленные предприятия, ранее сливающие в его воды не всегда очищенные стоки, давно закрыты или разрушены. По фарватеру из соседней Молдовы вот уж два десятка лет не ходят суда, да и аграрии не столь активно начиняют прибрежные поля химическими удобрениями, которые в прежние времена обильно с осадками попадали в лиман. И при всём этом, по мнению специалистов, лиман далеко не в норме. Заметим, это мягко сказано.

Если в так называемый «советский» период по лиману и в прибрежных водах Чёрного моря работали три ведущих рыбодобывающие колхоза, то сегодня, в виду распада хозяйств, ловлей рыбы занимаются более 20 пользователей. То есть, мелких предприятий, у которых на воду выходят 300 лодок, каюков, могун и т.п. Несравнимы и уловы. Многие старые рыбаки до сих пор качают седыми головами: «Та вы шо! Раньше к берегу каюк шёл, почти черпая бортом воду – столько рыбы было в нём. А щас… Тьфу…».

Кроме того, особо рьяно нынче работают неводом, а то и тралом. Да и сетями, слово оковами, опутан почти весь лиман. Выгребается всё, что ещё можно выгрести. Зато в период зарыбления водоёма из так называемых «пользователей» особо никто не активен. Предпочитают не тратиться на зарыбок, или чисто формально – для пресловутой «галочки» поучаствуют в мероприятии. Как следствие, полностью пропал рыбец, чехонь, осетровые виды рыб. Мало рака, судака. Вымирает обычный, несравненно вкусный лиманский бычок.

Несколько лет назад из-за головотяпства работников городских очистных сооружений в лиман обрушились тысячи кубов сточных вод. Результат не заставил себя долго ждать: прибрежная полоса шириной метров тридцать была буквально устлана слоем мертвого бычка, тарани. Думаете, кто-то понёс за это ответственность? Как же…
Да вот, прямо сегодня, по словам некоторых рыбаков, на лимане есть такие участки, что близко к воде подойти нельзя. Стоит плотная завеса запаха разлагающейся рыбы. У края берега кое-где завалы погибшего карася, бычка, тарани. Мало того, представитель природоохранной организации по местному ТВ пояснил корреспонденту, мол, всё под контролем. Видите ли, карась после нереста очень уставший, ну, и погибает. Очевидно, «знаток» природы перепутал обычного серебристого карася с лососем.

Понятно, что за всем, что творится в местных водоёмах, зорко следит рыбоохрана. Я бы сказала, даже слишком уж зорко.

***

Вот, а теперь обещанное слово тому, для кого промысел рыбы – суть его жизни, достатка, да и здоровья.

«Не знаю… На мой взгляд бардак начался после распада бывшего Союза. Хотя, кто знает, может быть, просто стали явно заметны неприкрытые перекосы в экономике? Или коррупцию ввели в ранг негласного закона. Бес их разберёт…
В 90-х был начальником Белгород-Днестровской рыбинспекции Виктор Мараренко. Такой, с виду тихий, вежливый мужик. В рыбацкие разборки особо не ввязывался. Любил удочкой рыбу удить. И вдруг, бац – снимают с работы. Начато уголовное дело. Говорили, мол, в бега ударился. Проходит время, и наш Мараренко, если не подводит память, становится почти управляющим всего Управления рыбоохраны. Области. Нормально, да? Потом кресло начальника рыбинспекции было под… как его? Кажется, Килиян фамилия. Тоже крутили рыбаками, как хотели. Как крутили? Ну, тогда уже вовсю действовал такой себе обязательный тариф. В принципе, он и теперь работает. С каждой лодки рыбаки отстёгивали рыбинспектору в разное время разные деньги. Например, лет 7 назад это было 200-300 гривен. Теперь – 1200 грн. Много? Конечно, много! Причем, это в неделю. Вот и умножайте, прибавляйте… Обычно, инспектор собирал бабло и относил его начальнику. Кстати, вместе со списком «отказников», которым потом находили повод устроить «весёлую» житуху.

Так вот, однажды в кабинет Килияна ворвалась опергруппа, как говорили из областной прокуратуры. Застукали на горячем. Как раз в момент передачи «дыжмы». Оказывается, ещё заранее прокурорские каким-то макаром умудрились установить в кабинете начальника скрытую видео камеру. Ну, всё, решили многие, дескать, теперь, пойдёт мужик по этапу. Ага, щас! Конечно, от работы отстранили, дело завели. По-моему, даже на время в камеру закрыли. Опять же, проходит время, и наш, якобы, взяточник, уже возглавляет опер группу. Причём, не здесь, на месте, а в Киеве. Нормально, да? Был и у нас. Свирепствовал. Может, мстил, а, может, карьеру делал.

Ну, а потом пошло-поехало. Каждый год в рыбинспекции менялся начальник. Мы, рыбаки, иногда не успевали их фамилии запоминать. Менялись начальники, менялись и тарифы, как обязаловка. Вы спрашиваете, кому шли деньги? Ну, понятно, что обычному инспектору перепадали крохи. Остальное паковалось в верха. Одно время, руководителями рыбинспекции были рыбинспекторы. Трое или четверо. Подряд. С интервалом в год-два. Сейчас вот Герасименко. Тоже, кстати, из бывших инспекторов…

А что я могу о них сказать? То же, что и все рыбаки. По большей части, это хапуги. Вот и всё. Вы посмотрите, какие у них дома, автомобили. Как жируют. А этот гонор! Ну, хозяева жизни… А один инспектор в селе со стороны лимана вообще часть берега отгородил каменным забором. Построил там базу. «Левые» бригады на него пашут. Да и пусть бы, но обидно, что рыбацкие сети трогают. Чужие. Раньше за такие дела морду били, а сейчас попробуй тронь их…
Плачу ли я «дыжму»? Нет. Хотя, бывало всяко. Стараюсь жить по правилам. Трудно, но держусь, и своих рыбаков учу этому. Правда, слушают не все – отдают таки дань. Но это их проблемы. Я не желаю оплачивать чьи-то блага за счёт несладкой доли рыбака. Ну, конечно, и меня прессовали. И судился. Вспоминать не хочется. Сейчас отстали. Надоело, наверное. Мой знакомый, тоже занимается рыбой, рассказывал, как на него наехали менты из области. А? Хорошо, пусть милиционеры. Прямо на каргане (карган – рыбачья база, пристань. Прим. автора). А его ребята как раз только с воды. Идет перевес рыбы, сортировка. Тут эти, мол, давай документы, сейчас считать всё будем. Он звонит в прокуратуру, так и так. Оттуда говорят, гони их нахер. Нет у них такого права. Ну, знакомый так и сделал – вытурил «гостей» из склада и закрыл двери. Те обиделись, пообещали: «Всё! Хана тебе». И вот проходит пару месяцев, вызывают его в область. Кажись, отдел называется «Протидія корупції». Взял документы. Поехал. В Одессе ребята, что в управлении МВД, ушлые. Разыграли «страшную» картину. Сидит он в коридоре и слышит, как за дверью свирепые голоса орут кому-то, типа, всё каюк тебе, на нары пойдёшь. Кто там следующий? Ну, мужик просёк это, не повёлся. В кабинете спрашивает, зачем вызывали. Те витиевато начали то да сё, а после следак на листке бумаги написал сумму с тремя нулями. Знакомый рассмеялся ему в лицо, достал толстую папку с документами и говорит, дескать, платить не буду, а если есть вопросы – проверяйте документы. Тот и скис. Поковырялся в бумагах, да и отпустил. Вот и правило тебе: платят только лохи.

Так мы и живём… А, вот ещё про Национальный парк не слыхала? Нет? В общем, где-то наверху решили в устье Днестра и части лимана с его заливами и плавнями сделать Национальный парк. Я так думаю, чтобы бабло качать. В порывы благие не верю. Уже и штат работает. И «дыжму» с рыбаков снимают. Только не 1200 гривен, а 2400. Мол, 1200 – это надо отдать «туда», а нам, за что жить? И, что ты думаешь? Отдают. Что характерно, что официальные границы парка не определены. Как-то звонили по сельсоветам, для того, чтобы местные депутаты дали «добро», но многие отказались. Думаю, не долго в отказе будут. Сама понимаешь, дожмут… ».

***

Я в рыбной ловле смыслю мало. Вот прочитала в инете, что дрожание и игра блесны вызывает у щуки инстинкт хищника, и она молниеносно бросается на приманку. В нашем случае, приманки нет. В нашем случае, щука хватает мелкую рыбёшку и проглатывает её. Обычную, трудовую, бесхитростную рыбку.

А хорошо бы так, как на блесну. Чтобы наверняка. Кто-то когда-то умерит эти неуёмные щучьи инстинкты?

Анна Град, Белгород-Днестровский-Одесса