Эта трагедия потрясла всю Одесчину, лишний раз подтвердив неготовность большинства детских учреждений к чрезвычайным ситуациям. В частности, как заявили после пожара представители Главного управления ГСЧС в Одесской области, в лагере «Виктория» не работала противопожарная сигнализация. В июле 2017 года руководству лагеря было выдано предписание устранить нарушения пожарной безопасности, в том числе подключить противопожарную сигнализацию. Однако ничего не было сделано.
Резонанс, вызванный трагедией, заставил областных чиновников начать мероприятия, направленные на усиление пожарной безопасности в детских садах, школах, больницах и других учреждениях с массовым пребыванием людей. По всей Одесчине начались соответствующие проверки, а тогдашний губернатор Одесской области Максим Степанов сделал на этой теме превосходный пиар.
Напомним, что в мае 2018 года, направляясь в Рени на выездное аппаратное совещание, глава облгосадминистрации остановился в Татарбунарах и неожиданно решил устроить пожарную тревогу в местной школе №1, чтобы лично проверить уровень готовности персонала и учеников к эвакуации. Мы сейчас не будем вдаваться в подробности этих «учений», но отметим, что губернатор остался очень недоволен действиями педагогов и техперсонала: достаточно сказать, что никто даже не догадался вызвать спасателей! В свою очередь школьники в беседе с М. Степановым продемонстрировали слабые знания о том, как надо себя вести в подобных ситуациях.
«Это катастрофа. Я своими глазами увидел, на каком низком уровне противопожарная безопасность. Никто не знает, куда бежать и что делать», — резюмировал губернатор по итогам проверки.
М. Степанов уже давно не руководит Одесчиной, но так уж устроено в Украине, что от смены власти, — даже в масштабе всей страны, — почти ничего не меняется. И если в любой другой школе сейчас устроить такую же внезапную пожарную тревогу, как в Татарбунарах, то результат, скорее всего, будет аналогичным. Возникает вопрос: почему? Почему, как выразился экс-губернатор, «никто не знает, куда бежать и что делать»? Согласитесь, что педагоги и ученики не могут быть здесь «крайними». Ведь если они не знают, как вести себя во время пожара или землетрясения, то, значит, их этому не научили. И тут мы вправе поставить другой вопрос: кто не научил? Чиновников над учителями – более чем достаточно: это и Министерство образования, и ГСЧС, и региональные структуры этих ведомств, и органы исполнительной власти, и местное самоуправление. Все они в меру своей компетенции несут ответственность за безопасность детей. Почему же у семи нянек – опять как всегда?
Справедливости ради надо отметить, что в последнее время учения по эвакуации школьников стали проводиться чаще; во всяком случае, такая тенденция наблюдается на примере Ренийского района. Но вот что любопытно: как выявили эти учения, недостаточную готовность к чрезвычайным ситуациям «традиционно» демонстрируют не только педагоги и учащиеся, а и руководители школ и даже контролирующие органы в «лице» подразделений ГСЧС.
О чём идёт речь? Такой сложный и организованный процесс, как эвакуация людей из школы во время пожара, должен проходить в рамках соответствующих правил и инструкций, которые чётко и максимально конкретно определяют алгоритм действий каждого сотрудника – от технички до директора. Более того, эти правила и инструкции должны быть нормативными актами, то есть документами, едиными и обязательными для всей страны. Казалось бы, — очевидная истина. Однако практика показала, что в правилах эвакуации детей существуют вопиющие пробелы, противоречия и разночтения, причём настолько вопиющие, что они буквально разрушают понимание и применение общего механизма спасения учеников и учителей.
Начнём с реального примера. Ещё в прошлом году в одной из ренийских школ была проведена учебная пожарная эвакуация, за которой наблюдал сотрудник горрайонного сектора ГСЧС. По итогам учений возник вопрос, каким образом должен действовать учитель, если сигнал тревоги (три звонка подряд) застал его на уроке. Организовать эвакуацию детей из класса обязан непосредственно учитель, и сделать это необходимо как можно быстрее. Но… Сначала преподаватель должен убедиться, что в кабинете никого не осталось, затем обесточить электроприборы, выключить свет, взять журнал, закрыть окна, двери и лишь затем присоединиться к эвакуации. То есть учитель покидает помещение последним и, следовательно, он будет идти позади колонны детей, догоняя их.
Правильно? Логично? А вот и нет! После учений сотрудник службы спасения собрал педагогов и заявил, что ученики покидали школу неорганизованно, без сопровождения взрослых, тогда как, по инструкции, учитель должен быть впереди и вести детей за собой. Все промолчали, но нашлась учительница, которая спросила: как она может возглавлять колонну учащихся, если ей в это время надо проверить, не остался ли кто-то в кабинете, потом захватить журнал и закрыть окна и двери? Перечисленные действия требуют некоторого времени. Выходит, дети должны ждать своего учителя, теряя драгоценные в условиях пожара минуты?
Трудно поверить, но сотрудник ГСЧС не смог внятно ответить на простой вопрос учительницы. Видимо, не зная, как выкрутиться, он сказал, что учеников должен сопровождать классный руководитель. Разумеется, последовал другой вопрос: а откуда возьмётся классный руководитель, если он в момент тревоги проводит урок в другом классе, — возможно, в противоположном конце школы? Сотрудник службы спасения вообще ничего не ответил…
Итак, мы имеем дело с важнейшим вопросом, который в огромной степени определяет всю логику эвакуации школьников при пожаре. И действительно: от того, где должен находиться учитель в первые минуты после тревоги, — впереди или позади своих учеников, — зависит как безопасность детей, так и судьба самого учителя. Не будем забывать, что педагог в данных обстоятельствах несёт персональную ответственность вплоть до уголовной, и он должен быть абсолютно убеждён, что действует строго по инструкции. И если, не дай Бог, всё же произойдёт трагедия (а её вероятность велика в любой чрезвычайной ситуации), то никому не хочется оказаться в тюрьме только потому, что какой-то дурак-чиновник написал дебильные правила эвакуации.
А ведь так оно и есть! Невероятно, но факт: в Украине до сих пор нет общепринятых норм эвакуации детских и учебных учреждений во время пожара! Покопавшись в Интернете, автор этих строк обнаружил, что многие учебные заведения и органы местного самоуправления пользуются инструкциями, которые не всегда совпадают. Хуже того, эти инструкции зачастую сами себе противоречат, и как раз там, где перечисляются действия учителя во время эвакуации.
Вот, например, «Правила действий при пожаре» Кицманского колледжа Подольского государственного аграрно-технического университета. Читаем следующее: «Выводить студентов из здания техникума по наиболее безопасному и короткому пути. Учитель при этом должен идти ВПЕРЕДИ, а в конце цепочки поставить самых рослых и физически развитых юношей, чтобы в случае необходимости они могли помочь более слабым». Однако в этом же тексте, буквально на несколько строк ниже сказано противоположное: «Услышав тревогу, студенты встают около своих парт и по указанию учителя покидают по одному классную комнату и идут размеренным шагом к месту сбора. ЗАВЕРШАЕТ ШЕСТВИЕ учитель с классным журналом».
А вот, например, план действий учителей и учеников в чрезвычайных ситуациях, опубликованный в «Студопедии». Цитирую: «После сигнала тревоги ученики должны освободить помещение класса по команде учителя, ответственного за кабинет. Ученики должны покинуть школу в сопровождении классного руководителя».
Хотелось бы посмотреть в глаза авторам этой инструкции и спросить: ребята, вы вообще в своём уме? В сопровождении какого классного руководителя должны эвакуироваться дети? Как уже было отмечено выше, классный руководитель в момент тревоги может проводить урок в другом классе, и ему придётся заниматься эвакуацией учащихся именно из этого класса. Или, быть может, он должен их бросить и побежать спасать «своих» подопечных?
Ну, и как назвать подобные образчики «инструкционного творчества»? Напрашивается лишь одно название: это – узаконенная шизофрения. А поскольку психические заболевания нередко приводят к раздвоению личности, то здесь как раз всё закономерно: судя по украинским правилам пожарной эвакуации детей из учебных заведений, и от учителя, и от классного руководителя требуется самое настоящее раздвоение личности – они обязаны ОДНОВРЕМЕННО быть и впереди колонны детей, и позади; и в одном классе, и в другом!!! Весёленькое дело, не правда ли?
Ладно, допустим, некие авторы с куриными мозгами написали глупые инструкции, а идиотизма в тексте никто не заметил. Но ведь в Украине есть государственный орган, который непосредственно отвечает за теорию и практику безопасности населения в чрезвычайных ситуациях. Это – ГСЧС. Неужели за годы независимости служба спасения так и не разработала единые для всей страны правила эвакуации? Что нам рекомендуют профессиональные спасатели?
А вот что. Перед нами – памятка населению «Как действовать ученикам и учителям в случае возникновения пожара в школе», составленная учебно-методическим центром гражданской защиты и безопасности жизнедеятельности Винницкой области. Читаем: «Услышав сигнал тревоги, ученики по указанию учителя покидают классную комнату и направляются к месту сбора. ПОСЛЕДНИМ идёт учитель с классным журналом».
Но позвольте! Как же так? Ведь в Ренийском районе сотрудник ГСЧС утверждал, что учитель должен быть ВПЕРЕДИ организованной колонны детей! Значит, наш чёрный юмор по поводу узаконенной шизофрении и раздвоения личности учителя – вовсе не юмор, а правовая норма?!
За разъяснениями мы обратились к главному инспектору Ренийского горрайонного сектора ГСЧС Андрею Комисаренко. Выслушав наши вопросы, он заявил, что все ответы можно найти в документе, который разработало Главное управление ГСЧС в Одесской области в 2017 году, после трагедии в лагере «Виктория». Языком оригинала название этого документа звучит так: «Рекомендації щодо забезпечення безпечної та швидкої евакуації, здійснення заходів евакуації на об’єктах з масовим перебуванням людей, які є навчальними (у тому числі дошкільними) закладами, закладами охорони здоров’я із стаціонаром, будинками для людей похилого віку та інвалідів, санаторіями
і закладами відпочинку». По словам А. Комисаренко, это самая подробная из всех существующих инструкций.
Замечательно! Что же там написано по поводу действий учителя в ходе эвакуации школьников? Процитируем несколько фрагментов: «В самое короткое время вывести учеников наиболее безопасными эвакуационными путями и выходами согласно плану эвакуации, тщательно проверив кабинет, чтобы исключить возможность пребывания учеников в опасной зоне… Учителю нельзя оставлять учащихся без присмотра с момента выявления пожара и до его ликвидации».
Как видим, в отличие от ГСЧС Винницкой области, служба спасения Одесчины поступила более хитро: в данной инструкции вообще ничего не сказано о том, где должен находиться педагог во время эвакуации школьников, — впереди или позади детей. Значит, нам остаётся полагаться только на смысл и логику документа. А логика проста: если учитель обязан «вывести учеников» и, к тому же, ему «нельзя оставлять учащихся без присмотра», то это означает лишь одно – дети не могут эвакуироваться самостоятельно, их должен сопровождать учитель.
Хорошо. Положительный момент заключается уже в том, что тут не предусмотрено раздвоение личности педагога – правила не требуют от него одновременно и возглавлять, и замыкать колонну учеников. Однако появляются другие, не менее важные вопросы.
Давайте представим себе ситуацию, вероятность которой очень велика. Во время урока звучит сигнал тревоги, и учитель начинает эвакуацию класса. Один из детей испугался, причём настолько, что впадает в шоковое состояние. Этот ребёнок прячется под парту (или ещё куда-нибудь) и не желает выходить из кабинета. Разумеется, учитель будет вынужден либо убедить школьника покинуть «убежище», либо силой извлечь его оттуда. На это потребуется время – как минимум, 5-10 минут. Спрашивается: а что в этот период должны делать все остальные дети? Спасаться самостоятельно или ЖДАТЬ, пока педагог решит текущие проблемы в кабинете?
Совершенно очевидно, что в условиях реального пожара имеет значение каждый миг, и терять драгоценные минуты – равносильно самоубийству. Да и правила говорят о том, что учитель обязан вывести учащихся из школы «в самое короткое время». Но эти же правила чётко предписывают педагогу «не оставлять учащихся без присмотра». Что же делать в ситуации, когда преподаватель по тем или иным причинам задерживается в помещении, — позволить детям эвакуироваться без сопровождения или удерживать их в классной комнате (в коридоре) до определённого момента? Однозначного ответа нет! Так составлена «самая подробная из всех существующих инструкций», выражаясь словами главного инспектора Ренийского горрайонного сектора ГСЧС.
А теперь – заключительный вопрос: почему инструкция составлена именно так? Позволю себе высказать собственную версию. В нашей стране вся система власти построена таким образом, что любые начальники – от маленьких до высокопоставленных – стараются любой ценой избежать ответственности (в народе это называется просто: «прикрыть свою з…цу»). А чтобы её прикрыть, надо «грамотно» составить нормативный документ, регулирующий эту самую ответственность. То есть чиновники пытаются сделать всё возможное, чтобы в случае реальной трагедии за всё отвечал «стрелочник».
Именно рядовому учителю предназначена роль «стрелочника», и именно поэтому в правилах эвакуации школьников официально зафиксирована необходимость «раздвоения личности». Учитель должен быть виноват ВСЕГДА. И он будет виноват всегда, — независимо от своего местонахождения во время пожара. Ведь если учитель будет идти впереди колонны, то он не сможет проследить за её «хвостом», а если позади – то из поля зрения исчезнет «авангард». И если в эти минуты кто-то из детей пострадает (погибнет), то суд будет изначально знать, кого посадить. В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ.
27 октября 2024 года Болгария провела седьмые за три года внеочередные парламентские выборы, пытаясь преодолеть продолжающийся политический кризис. Результаты последнего голосования демонстрируют отсутствие четких перспектив к формированию стабильного правительства большинства и появление определенной фрагментации политического ландшафта Болгарии на политические силы с малочисленным представлением в законодательном органе страны, проводит анализ эксперт «Лаборатория исследований и информационного анализа» Михаил Панайотов.
Государственное агентство восстановления в этом году начинает новый проект – строительство социального жилья. Сначала будет построено 6,2 тысяч квартир.
