Случайный читатель тут же спросит, дескать, а что такое? Неужели в самом древнем городе области так всё плохо, что даже сам заголовок статьи выглядит как наигранный клич оптимиста при реально скверных делах?
Не ждите ответа однозначного. В принципе, взяться за тему о том, что происходит в нашем городе, как тут живётся нашему брату – коренному жителю и на что мы, не самые лучшие дети Аккермана, всё же надеемся, подтолкнула достаточно хлёсткая фраза некоего пользователя инетом в одной из групп социальной сети. В ходе обсуждения городских тем, сей горожанин сказал следующее: «…наш город застрял в своем прошлом и считаю, что во многом благодаря такой позиции, которую выражаете вы. К моему глубокому сожалению. Как сказала моя дочь — «город неудачников с завышенной самооценкой»».
Моя позиция, о которой говорил вышеупомянутый гражданин, заключалась в том, что в крепости нельзя устраивать торгово-разливочные пиар шоу. Мы говорили об Аккермане, частично, о его истории и о настоящем. Меня более всего резанула последняя фраза. Город неудачников?
Понятно, что кровь бросилась к лицу и всё такое, но, покурив, поостыв, понял, что тут, действительно, «не всё так однозначно». Что вступать в перепалку посредством рваных фраз и колкостей — не дело. Подстегнуло и общепринятое мнение белгород-днестровской молодёжи о том, что город наш не стал таким, каким есть, а и был таким всегда, только в другое время. Разумеется, трудно говорить с теми, кто не знал исхода проблемы. Кто судит исключительно де факто.
Уже утром я сел за статью. Правда, дела текущие позволили закончить её не сразу. Опять же, подчёркиваю, что всё нижеизложенное является, скорее, личными представлениями о сути вопроса, чем мнением всего аккерманского общества.
О колено
Да, я утверждаю, что, по моему мнению, в своё время с нашим городом поступили нехорошо. В стиле современности, никого ни о чем, не спросив, город переломили о колено.
У лаконичных латинян была такая смысловая фраза «Каждому — своё». Есть города, которые в силу своей геологической, географической, экономической и мало ли какой ещё составляющей, обречены быть индустриальными, портовыми, культурными или курортными центрами. Таков логический порядок, который по большому счёту соблюдался до прихода так называемых «новаторов».
При всём моём уважении к нашему прошлому, а точнее, к советскому периоду, вместе с тем, меня всегда раздражало то, что из нашего города неутомимо пытались сотворить нечто такое, что ему, по сути, несвойственно. И в самом деле! А давайте перекроим, скажем, Горловку! Из глубоко индустриального города, который нынче с упоением расстреливают из миномётов и «градов», сделаем такой себе туристический центр. С шахтами, заводами, крупнейшим железнодорожным узлом – под этакую Пизу или Солоники. Нелепость? Ну, да. И понятно, почему.
Так вот, а мне малопонятно, из каких таких соображений в 60-х прошлого столетия решили переделать наш город в некий центр железобетонной и медицинской промышленности? Чем руководствовались проектанты, партийцы, мЭстные хозяйственники?
Бог дал нам землю, богатую на солнце, на щедрый урожай южных плодов, землю, окруженную водами Днестровского лимана и близким морем. Её тысячелетиями возделывали, берегли и любили наши пращуры. Эта любовь передавалась из поколения в поколение.
И тут пришли «босяки». «Босяками» мой дед называл заезжих функционеров, то есть, власть. (С одной стороны – герой войны, дважды ранен, две войны прошёл. С другой — он терпеть не мог всякого рода чиновников, горлопанов, пропагандистов).
За городом, на берегу лимана, возник ЭЗЯБиИ (дурная аббревиатура: экспериментальный завод ячеистых бетонов и изделий). В народе его назвали «силикатным» заводом. Через десяток лет лиман в этой части заглох: дно заилилось, вода отошла от традиционной черты берега, появилось зловоние. Конечно, не последнюю роль тут сыграло ещё одно «новшество» — за «силикатным» соорудили очистные сооружения. Ну, и «очищали», как это у нас водится – через одно место, при помощи лома и какой-то матери. Кстати, то, что сегодня в лимане нет обычного бычка – тоже часть «заслуги» очистных сооружений…
Позже, на месте бывших виноградников, построили еще два завода: медизделий (нынче «Гемопласт») и МИЗ (медико-инструментальный завод). Под этот ввод по стране, которая была в то время одной шестой суши планеты, был брошен клич, мол, велком, ребята, налетай, заводы открылись и всякие хурмы-квартиры-садики-базы отдыха. Налетели…
Я уже писал как-то, что мне, как коренному местному жителю, глубоко неуютно осознавать, что на месте цветущих садов и просто неповторимой буджакской степи, натыкали стандартных многоэтажек. Вразброс, не особо заморачиваясь дизайном, качеством строений, озеленением территорий и вообще — целесообразностью. Конечно, появились тысячи людей – работников предприятий, которых надо было где-то селить. Что из себя теперь представляют эти три микрорайона, знает всякий аккерманец… Есть такое неприличное, но вполне подходящее слово «срач». В детали не вдаюсь.
Я к тому, что Белый Город, что в устье Днестра, изломали. Все, ранее воплощённые проекты, заглохли. Где былая удаль завода «Тира»? Её уж нет, а на том месте едва сводят концы с концами какие-то чахлые предприятия. «Гемопласт» после сабельной политики «гениев» державной экономики тоже не блещет показателями при переполненных своей продукцией складах. А куда девались поистине глобальные планы ЭЗЯБиИ? Почему исчезли мясокомбинат, маслозавод, рыбокомбинат?
А всё просто. Ушла модель централизованного хозяйствования при неограниченных ресурсах той эпохи. Ведь как было? Надо в городе построить дом – пожалуйста, вот деньги – стройте. Нужен детский сад – будьте любезны. Оборудование для больницы, новая дорога, котельная, ремонт коммуникаций, завод – давайте! Только всё толково обоснуйте в заявке. «Шара» кончилась. Всё переложили на плечи местных советов. Эти плечи… А эти плечи, сообразуясь моде, приспособились разве что таскать что ни попадя, «до хаты».
В жерновах
Я всё хорошо помню. Я помню людей Аккермана.
Первые воспоминания далеки и смутны. Помню, в парке Победы собирались старые евреи. Они занимали одну-две лавочки и надолго затягивали игру в шахматы. Говорили старики гортанным слогом, на своём идише.
В дома раньше заходили с парадной двери, или, как у нас говорят, «с улицы». Это было нормально. Летом, чтобы не досаждали в комнатах мухи, за входной дверью, раскрытой настежь, вешали марлевые шторы. По углам, внизу таких «штор» завязывали по камешку, чтобы ветер не отгонял в сторону марлю или тюль. У домов, вокруг деревьев разбивали маленькие клумбочки, которые засаживали бесхитростной петуньей. А деревья чаще старались сажать фруктовые, чтобы прохожий или малец попробовал той же вишни, абрикоса, сливы или ореха.
Парк им. Ленина по выходным был забит прогуливающимся народом. В чайных пили сухое, кисловатое вино, детей угощали лимонадом или мороженым. Молодёжь, конечно, куражилась, буянила, пила, дралась. Но… как бы это сказать…. Не было этой расчётливой, современной злобы, ярости и цинизма. Хотя, дураков хватало во все времена.
На улицах часто незнакомые люди здоровались. Жили неброско, небогато. Признаком достатка считалось наличие в доме хрусталя (ужасного качества, к слову), ковров на стенах, серванта с зеркалом, телевизора, керогаза (улучшенная модель примуса). А уж вовсе «крутизна» — горбатый «запорожец» или старый «москвич», похожий на бульдога.
В общих дворах люди жили одной семьёй. Ругались, мирились, праздновали, горевали — всё это делилось на всех.
***
Как ни крути, а наш Белгород был городом моряков. Каждый пацан мечтал поступить в РПТ (рыбопромышленный техникум). И каждый третий аккерманский парень, как это говорили раньше — «ходил в моря». Говорить «плавал» считалось дилетантством, ибо плавает, сами знаете что.
Из рейсов ребята приходили гордые, худые и загорелые как черти. Импортные тряпки, жвачка, рассказы «как там за океаном», томные девичьи взгляды – кто не помнит этого? Моряки барственно сорили деньгами, убивая чудовищные по тем временам средства в ресторанах и азартных играх. Помню, один морячок, выпив лишнего, закупил все билеты в кинотеатр «Октябрь». К семи часам вечера у кассы собралась толпа. Народ возмущался, а «барин» сидел в полном одиночестве в зале. Правда, после этого кому положено от начальства получил по шее. Были и те, кто деньги пользовал с умом, собирая на покупку дома, нового авто и т.п.
На предприятиях зарплаты выдавали вовремя. Даже скромное жалованье позволяло что-то откладывать на сберкнижку.
Конечно же, на кухнях некоторые ругали втихаря власть, мол, задолбали дефициты мебели, бытовой техники, красивой одежды. И вздыхали. Вот, дескать, за рубежом живут же люди.
Люди, люди Аккермана… Больно глядеть нам сегодня в глаза друг другу. Или стыдно. Этого ль хотели? О том ли мечтали? Мда…
Потом случилось то, что случилось со всеми. Всё рухнуло. Из союза нерушимых разбежались кто куда, сбережения накрылись медным тазом. Голова кружилась от невероятных перемен, словно в дурном сне. И пошла гулять нужда по городам и весям. Бандиты, разборки, «кравчучки», Югославия, Румыния, торбы в рост человека с товаром, и, понятно, нувориши мЭстного розлива….
Вот, отсюда и пошла деградация.
***
Человек слаб. Не всякий устоял в штормовые девяностые. Кто посмышлёнее, выстроил свой бизнес. А по большей части народ покорно терпел и терпит, слабо подстраиваясь под новые правила жизни. Да и то не все. Многие из знакомых морячков пали духом. Они потеряли всё накопленное. Безвольно опустились на дно потерянного общества. Большинство из них спились, многие давно уж отошли в тот мир, где всё иное. Те, кто ещё жив, являют жалкое зрелище. С испитыми, опухшими лицами они при встрече просят этот вечный «рупь» на опохмелку. И пока достаёшь деньги, словно оправдываясь, что-то бормочут о том, что вот завтра будет классная работа, что всё наладится и главное сто грамм вовремя… Проходит время, и невзначай узнаёшь, что и этот уже по ту сторону жизни.
***
Под жернова лихолетья попала и значительная часть нашей городской интеллигенции. Врачи, инженеры, педагоги ринулись в 90-е в торговлю. Это было единственное ремесло, которое давало шанс выжить. Когда же ситуация налаживалась и им предлагали снова взяться за лечение, учение, стать у пульманов – куда там! Людей уже затянула в свои сети эта тревожная жизнь, больше похожая на игру в рулетку. Какое там лечить?! Тут щас товар пойдёт. Уже не идёт. На городском рынке закрыты целые ряды тех, кто торгует барахлом. Что ждёт их завтра?
***
Молодые. Уже второе поколение молодёжи следует по новой стране. Оно взросло, как лебеда, ибо по большей части их родители с утра до ночи были либо заняты зарабатыванием куска хлеба. Я говорю о поколении обычных горожан. Молодёжь категорична. «Мёртвый город», — пренебрежительно говорят они о нашем Белгороде. Кому, если повезло, удаётся закончить учёбу в вузе, кому обучиться строительному ремеслу в ПТУ. Эти ребята стараются уехать кто куда, в поиске лучшей жизни. Они ни за что не хотят повторить печальную участь своих родителей. Им плевать на жалкий кусок хлеба, на злыдни. И они где-то правы…
Когда я начинаю осторожно говорить о патриотизме, о том, что где родился, там и сгодился, о связи поколений, мне смеются в лицо и зло кричат. «Да нас…ть! Вот и живите в этом дерьме. А я хочу жить нормально».
***
Из города ежегодно выезжают нормальные, умные, но уставшие люди. Выезжают навсегда, и без сожаления. В этом есть великая наша беда. Жернова времени хладнокровно перемалывают человеческий материал….
Шанс
Всегда есть некий шанс, надежда, которую нам даёт Создатель. Без этого мир давно был бы разрушен.
Я знаю, что эти рваные заметки мало кого успокоили. Мне самому читать их не очень комфортно. Я их писал в разное время, при совершенно отличных обстоятельствах. Но я хочу быть откровенным, ибо знаю, точно знаю, что нечто подобное роится в головах у многих моих земляков.
Вот, что я вам скажу, земляки. Когда говорят, что Аккерман уже спел своё последнее соло – засомневайтесь. Не город неудачный у нас, а те, кто им управляет. Я не говорю о державе. Я говорю о конкретном городе. Да, к нам с методичной стервозностью в менеджеры приходят либо аферисты, либо воры, либо случайные «пассажиры» с транзита прохиндеев. В принципе, тут и наша вина. Ведь выбираем-то их мы. Эта катавасия длится двадцать с лишним лет. Одни и те же грабли, одни и те же шишки! Пора таки научиться не садиться мимо стула.
То, с чего я начал эту статью – верно. Белгород направили не по тому пути развития. Так сложилось, что его участь – быть небольшим, но курортно-туристическим городом. Для этого у нас есть всё! Перечислять, думаю, неуместно. Ситуация всё же не безнадёжна. Надо ставить только на эти отрасли. Все прочее – от демагогов и лукавых, коих у нас за полвека было несть числа. Не надо завязываться на долгоиграющем глобализме. Есть конкретные точные, как укол, мероприятия.
Можете смеяться, но о них из года в год постоянно говорят наши городские власти! Так им удобнее. Говорить.
Да, денег государство не даёт, и инвестор не идёт. Но ведь есть в Украине такие же малые города, где люди сориентировались и пользуют именно то, что может дать им реальный доход, что уже дано природой, историей и обстоятельствами. Каменец-Подольский, Бердичев, Ильичёвск и т.д, и т.п. Если вы живете на залежах угля, вы будете заниматься добычей угля, а не овцеводством.
Почему городская и районная власти не разработают совместные программы по возрождению тех же предприятий пищевой промышленности: мясокомбината, маслозавода, рыбокомбината? Ведь, при всём том, что уничтожены крупнейшие коллективные сельские хозяйства, у нас есть толковые, инициативные фермеры. Если они будут знать, что их продукция пойдёт тут, в своём регионе, на «ура», разве сие не станет стимулом для дальнейшего расширения их производства, в конце концов, для подражания малозанятой части сельского населения? Или кто-то не уверен, что наша продукция найдёт стабильные рынки сбыта? Ведь раньше-то она славилась далеко за пределами Украины.
А город, по глубокому моему убеждению, надо не расширять в своих границах, тем самым возбуждая нездоровые аппетиты хапуг, а, напротив, обустраивать то, что есть, под хотя бы сносные требования, предъявляемые к небольшим городам курортно-туристического направления.
И что я сказал нового? Это я к тому, что во время выборов очередной местной власти, надо не тупо читать программки кандидатов, которые они, как шкодливые школьники переписывают друг у друга, а смотреть на конкретного человека. В глаза. Полистать его биографию. Если Аккерман до сих пор не родил нормальных менеджеров (в чём я глубоко сомневаюсь) – нанять приезжих, инициативных, амбициозных. Тех, для кого поднять Аккерман с колен – не красные слова, но дело чести, или же ступень эффективной карьеры в будущем. Пройдут годы, и, надеюсь, все беглые жители нашего благословенного края вернутся к своим пределам. Вот и всё.
Белгород – не город неудачников. Просто в какой-то момент он впустил в себя не тех, кто ему нужен, и это стало хроническим изъяном.
Государственное агентство восстановления в этом году начинает новый проект – строительство социального жилья. Сначала будет построено 6,2 тысяч квартир.
