Это сегодня торговая площадка «Хуторок» в центре Белгорода-Днестроовского — воплощённая идея и мечта тех, кто незаконно торговал рядом с городским рынком по улице Дзержинского, и тех, кто пытался этому противостоять. А ещё недавно…
Кто не помнит этот бесконечный ряд людей, продающих битую птицу, молоко, брынзу прямо с земли? Двоякое чувство вызывали «наземники». С одной стороны, понять торгующих можно: безработица, каждый старается выжить в этом безумном мире, кто как может. С другой, право же, мимо творога и колбасы то и дело снуют автомобили, ходят люди, ветер на товар гонит пыль. Какая тут к чёрту торговля и человечность? Того и гляди, массовые отравления могут приключиться. Далеко ли до беды?..
А жизнь тут бьёт ключом!
В общем, некогда заброшенный участок земли между строениями по улице Первомайской, за перекрёстком с Дзержинского, по истечении времени, преобразился. В короткий срок тут была создана нормальная торговая площадка. Причем, почти вся – крытая.
Как-то я заглянул сюда. Хотелось пообщаться с теми, кто нынче тут торгует.
Первое, что бросается в глаза – людность. Нельзя сказать, что здесь аншлаг, но народу наблюдается прилично. Женщина, которая представилась жительницей села Выпасное (торгует молочными продуктами) охотно пояснила:
— Мы сначала были в отчаянии. Ну, кто сюда придёт? Какой покупатель станет искать площадку? Такие вопросы волновали нас в первые дни работы. Но, оказалось, напрасно. Смотрите, сколько тут покупателей. Люди охотно идут на «Хуторок», мы зарабатываем, слава Богу…
Мой разговор с выпаснянской торговкой услышала крепко сбитая, краснощёкая дама в чистом переднике.
— А я тоже хочу сказать! – безапелляционно заявила она. – Я одна из первых стояла по улице Дзержинского. С сумками, в жару и в холод, я и такие, как я, то бегали от мен… от милиционеров. Ругались, плакали – вспомнить страшно. Сейчас я довольна. Нас упрекали в том, что мы, мол, перекупщики – это неправда. Большинство из нас – сами готовят и выращивают свой товар. Не верите? Давайте, поедем ко мне в Абрикосовое. У меня пара коров, пара бычков, большой огород. Ещё почти ночь, а уже дою коров, потом беру творог (от которого, кстати, ещё никто не отравился), брынзу и еду сюда. После обеда и до вечера работаю в своём хозяйстве. Надо ведь и кушать приготовить семье, убрать в хате. Телевизор некогда смотреть. Торговлей сейчас довольна.
Пробираясь между рядами, среди торгующих, покупающих и приценивающихся я увидел молодого человека, работающего с мясом.
Дождавшись, когда от него отошёл очередной покупатель, я спросил:
— Вы давно торгуете здесь мясом?
— А тут никто давно не торгует. Базарок-то только открылся, – отшутился молодой человек. – Я до этого работал в мясном корпусе…
— А, так вы ушли оттуда? – удивился я.
— Нет, не ушёл. Там у меня жена торгует, а я вот здесь.
— И как?
— Дело идёт. Даже не ожидал.
— То есть, в мясном корпусе тяжелее работать? – спрашиваю предпринимателя.
— Как вам сказать… Продукцию проверяет ветврач одинаково. Но здесь за место платить надо меньше на десять гривень. И главное – нет нервотрёпки с бесконечными «проверяющими», которые, если честно, кроме того, чтобы хапнуть, ничего в голове не держат. Да и стою я на свежем воздухе, мне это нравится.
Слова молодого человека несколько озадачили меня. Я пробрался к женщине, которая продаёт «молочку» (творог, молоко, брынзу). Живёт в селе Молога. Она тоже из «бывших». То есть, раньше год работала в молочном корпусе. Задал ей те же вопросы.
— Та это кошмар, если вспомнить, – говорит женщина. – Сначала доставали перекупщики. Там у них своя «мафия» — сельским, тем, кто торгует своим продуктом, перекрывают торговлю, выживают с места. Ругалась, плакала, есть что вспомнить… Ну, и эти вечные проверки — то санстанции, то ветеринары, то ещё черт знает кто. Да и дешевле здесь берут за торговое место.
— А элементарное здесь есть? – любопытствую у молочницы. — Я имею в виду санузел, проточную воду.
— Конечно, есть! – говорит торговка. – Вон, в начале рядов, слева. Если надо, то идите, посмотрите.
Наш разговор подхватывает соседка.
— Да, — вздыхает она. – Эти перекупщики проходу не дают. Уже начинают сюда потихоньку просачиваться. Но мы стараемся их отсекать. Главное, что возмущает, в городе рынок назывался колхозным, то есть там, где человек сельский или городской, тот, кто занимается хозяйством, мог бы продавать свои продукты. А, по сути, его оккупировали крашеные фифы, спекулянты, которые и лопату-то в руках никогда не держали, а где у коровы вымя, так это для них целая наука.
Когда возвращаюсь к началу рядов, то бишь, откуда и начал свой моцион, перехватываю на себе взгляд продавщицы молочными товарами.
— Вы откуда? И что здесь расспрашиваете? – несколько неприветливо задаёт мне вопрос она.
Поясняю, что журналист, что интересует, как сейчас тут им работается…
— А… — протянула продавец, и тут же ощетинилась: — Вы же видите, свободные места здесь есть, так?
— Так, – соглашаюсь. Действительно, несмотря на «аншлаг», видны незанятые места в рядах.
Женщина взрывается:
— А какого же биса, до сих пор на улице Дзержинского, напротив воинской части, торгуют таким же, как и у нас товаром? Причём, бесплатно, без всяких проверок? И, главное – на это власти смотрят сквозь пальцы. Если вообще смотрят…
Что я мог сказать в ответ? Вот разве, что тут особо проверками никто не отягощает жизнь предпринимателей в отличие от их коллег на городском рынке.
Вот такой сложился репортаж о новом базарчике с игривым названием «Хуторок».
Он, «Хуторок», живёт, волнуется, гомонит, полнится той шумной жизнью, что неизменно сопутствует каждому, особенно южному базару.
Но это была одна сторона медали. Своими наблюдениями я поделился с врачом общей гигиены Владимиром Григорьевичем Рыбаченко. Он, к слову, работает в КП «Ассорти», которое занято обслуживанием центрального городского рынка. Скажу прямо, после этой беседы некоторое время я был в растерянности. Оно и понятно, ведь мы, простые смертные, подчас не ведаем о том, какая опасность нас подстерегает, казалось, в милом, аппетитном куске мяса или ароматном «кашике» брынзы…
Обратная сторона медали
Выслушав мой рассказ о том, насколько бойко идёт торговля на новом базарке «Хуторок», Владимир Григорьевич, вздохнув, усмехнулся в свои пшеничные усы и принялся загибать пальцы. Скажу вам честно, менее чем через пять минут у меня на лбу выступила испарина. От волнения.
Вот что поведал мне доктор.
Да, казалось бы, тема торговли с земли по улице Дзержинского, в основном, снята. Оборудована торговая площадка, довольны как продавцы, так и покупатели. Но красным светом осталась проблема незаконной торговли мясомолочными продуктами. Суть дела в том, что по всем действующим правилам торговли категорически запрещена реализация вышеупомянутых видов продукции без контроля ветеринарной службы. И не только это.
Возьмём наш центральный городской рынок. На него любой вид продукции от домашних животных поступает с соответствующими документами от ветеринарного врача в том населённом пункте, где содержалось животное. Представьте себе, что каждая бурёнушка, или хрюшка, как и человек, имеют свой паспорт. Всякий сельчанин знает об этом, но не каждый соблюдает закон. Ветеринар, который знает и наблюдает подконтрольные ему домашние животные в том же селе или городе, не даст разрешение на продажу молока, творога, сметаны или брынзы, если не будет уверен, что корова не больна лейкозом, туберкулёзом и другими недугами. То же относится и к вопросу продажи мяса. Ветврач перед забоем животного тщательно его осматривает, после чего выписывает хозяину справку о состоянии здоровья коровы, свиньи, овцы и т.п. Происходит забой. Тушу везут уже на городской рынок. Здесь, в ветлаборатории, специалисты проводят тщательный анализ всех частей туши, в том числе печени, сердца, лёгких. Только после этого мясо попадает на столы мясного корпуса. Вот такой непростой процесс.
Оказывается, ничего подобного на «Хуторке» не происходит. Тут идёт игра в опасную рулетку, а ставка в ней – здоровье, а зачастую и жизнь человека.
— Люди реально подвергают свою жизнь опасности, — говорит Владимир Григорьевич. – Туша животного, которая не подверглась осмотру и анализу, может носить глистные инвазии, эхинококки. Оказавшись в организме человека, они продолжают жить, уничтожая внутренние органы, и в первую очередь, печень человека. Трихинеллёз – страшная инфекция! Будущее заболевшего человека незавидно – или инвалидность, или смерть. Причем, смерть может наступить не сразу, а через год-два.
— И это ещё не всё, – продолжил врач. — На торговой площадке не соблюдается товарное «соседство». Вполне свободно рядом с мясом находятся творог, яйца, колбаса. В том же, не прошедшем контроль яйце, может быть инфекция сальмонеллы. В итоге покупатель в лучшем случае через день-другой мучений и «дружбы» с унитазом, попадёт в инфекционное отделение больницы. Дальше… Столы там не убираются должным образом, не обрабатываются специальными растворами. Холодильной камеры нет. А разве можно молочными продуктами торговать на открытом воздухе? Нет, конечно.
А вот в мясном корпусе городского рынка ежедневно проводится текущая обработка столов зала. Раз в неделю там обрабатывают столы, пол, стены, потолки дезинфицирующими средствами. Для справки. Ежемесячно КП «Ассорти» на дезинфекцию расходует более 5 тысяч гривен!
Таково мнение специалиста.
Заместитель директора КП «Ассорти» Олег Павлович Мога к вышесказанному добавил:
— Руководство «Ассорти» не преследует цель зазвать в корпус побольше предпринимателей. Мы работаем в соответствии с законом и действующими правилами. Интересы добросовестного предпринимателя и покупателя на рынке для нас – превыше всего! Вместе с тем, должен заметить, что места для торговли мясом, молочными продуктами в наших корпусах есть. Кого это заинтересует, пусть обращаются в администрацию предприятия.
***
Вот так всегда! Ну, нет, чтобы хоть одно дело было доведено до конца. По закону, по правилам, без оговорок и бесконечных «вместе с тем». И дело даже не в «Хуторке». Так у нас во всех сферах. Почти четверть века кричим о том, что ушли от изъянов так называемой «советской» системы хозяйствования (точнее, в некоторых случаях — бесхозяйственности), а сами — всё по тем же граблям и колдобинам-тропам.
Государственное агентство восстановления в этом году начинает новый проект – строительство социального жилья. Сначала будет построено 6,2 тысяч квартир.
