Подписание Молдовой Соглашения об ассоциации с ЕС раскололо общественное мнение страны. Гагаузия объявила о возможности выхода из состава Молдовы. Глава автономии (башкан) Михаил Формузал ответил на вопросы обозревателя МИА «Россия сегодня» Максима Шалыгина.
Фото: ria.ru
— Как вы оцениваете подписанные руководством Молдовы документы (об ассоциации) с ЕС?
— К этому документу у меня и у многих жителей Гагаузии очень много вопросов. Наши фермеры уже сталкиваются с проблемами реализации своей продукции. Традиционные рынки были закрыты, а обещания властей о том, что мы сможем компенсировать убытки за счёт экспорта в Европейский cоюз, пока остаются лишь на словах. Всё это, безусловно, является первыми «ласточками» действия Соглашения об ассоциации.
Ещё с самого начала большое недоумение вызывала поспешность, с которой было подписано Соглашение. Не было проведено никаких консультаций с производителями, с независимыми экономистами, гражданским обществом. До самого последнего момента даже многие члены правительства и депутаты не были знакомы с самим текстом Соглашения. Всё это наводило на мысль, что условия взаимодействия между Молдовой и Евросоюзом, прописанные в Соглашении, являются невыгодными для нашей страны. Поэтому и было всё оформлено в таком спешном режиме.
Второй момент, который указывает на сомнительную легитимность Соглашения, заключается в том, что мандат обеих подписавших его сторон был на исходе. Поэтому я предложил моим коллегам по правительству отложить подписание до начала работы нового состава парламента Республики Молдова. А до тех пор провести консультации с теми категориями граждан, чьи интересы потенциально могут затрагиваться действием Соглашения.
К сожалению, мои доводы не были услышаны. И если практика реализации Соглашения оправдает негативные прогнозы и будет очевиден ущерб национальным интересам Молдовы, то я, безусловно, буду настаивать на его денонсации.
— Гагаузы являются уникальным народом. Православные христиане тюркского происхождения. У Гагаузии традиционно крепкие экономические и культурные связи как с Россией, так и с Турцией. С другой стороны, многие эксперты сегодня говорят об «унионистском наступлении в упаковке евроинграции». Насколько это справедливое утверждение? Можно ли говорить о степени опасности в духовной сфере для гагаузского народа?
— Проблема в том, что об «унионизме через евроинтеграцию» сегодня говорят не только журналисты и отдельные политики с обоих берегов Прута, но и представители власти. Можно называть унионизм страшилкой для электората, если об этом говорят какие-то блогеры или политологи.
Но когда сам президент Румынии заявляет, что объединение с Молдовой должно стать национальным проектом румынской нации, когда аналогичные намерения озвучивает премьер-министр этой страны, а представители молдавского правящего режима одобрительно их комментируют — то игнорирование этого было бы, по меньшей мере, безответственным.
Поэтому руководство Гагаузии считает унионизм одной из опаснейших угроз существованию Молдовы и Гагаузской автономии.
Как показывает история, национальные меньшинства в румынском государстве всегда подвергались ассимиляционным процессам, а все движения за получение статуса автономии объявлялись Бухарестом антиконституционными и подавлялись.
Мы составная часть Русского и одновременно Тюркского миров. И в сохранении этих реалий — залог развития гагаузской нации, в том числе, в духовной сфере.
— Одним из последствий подписания документов с Евросоюзом должно стать возвращение объектов собственности наследникам прежних хозяев (то есть наследникам собственников до момента вхождения Бессарабии в состав СССР, то есть до 1940 года). Насколько это опасный процесс для Гагаузской автономии?
— Это взрывоопасный сценарий не только для нас, но и для всей страны. Хотя я не думаю, что подобного рода судебные разбирательства могут иметь перспективу.
— Гагаузия имеет опыт государственной независимости. С 1990 по 1994 годы существовала Гагаузская Республика, которая потом была преобразована в Автономное территориальное образование Гагаузия (Гагауз Ери) в составе Республики Молдова. На фоне евроинтеграционных устремлений официального Кишинёва, рассматриваете ли вы возможность возвращения к статусу независимого государства?
— Мы выступаем за пребывание Гагаузии в составе суверенного молдавского государства. Объявление независимости Гагаузии может произойти только в одном случае — утраты Молдовой своего суверенитета.
— В феврале этого года в Гагаузии прошёл референдум, в ходе которого более 98% избирателей проголосовали за право Гагаузии «на внешнее самоопределение», вступление Молдавии в Таможенный союз и против евроинтеграции. Насколько сегодня актуальны результаты этого голосования? Каковы могут быть конкретные шаги руководства автономии по реализации воли гагаузского народа?
— Референдум имел две части: консультативную и законодательную. Первая часть касалась вопроса о поддержке того или иного внешнеполитического вектора Молдовы. Полученные результаты можно трактовать как красноречивый сигнал, который официальный Кишинёв должен принять во внимание.
Думаю, что преобладающее голосование жителей Гагаузии за вектор Таможенного союза подорвал миф молдавского руководства о «безальтернативности» европейской интеграции. Высказывавшаяся на уровне местных сообществ солидарность с нашим референдумом и его результатами говорит о том, что значительная часть, а не исключено, что и большинство, населения страны поддерживает наш выбор.
Второй вопрос — об отложенном статусе Гагаузии, который выносился на местный референдум, носил законодательный характер. Этот вопрос, как вы уже отметили, был легитимизирован более чем 98% населения.
Поэтому, в случае наступления обстоятельств, при которых суверенитет Молдовы будет утрачен, власти автономии незамедлительно притупят к реализации воли своего народа и начнут процесс самоопределения Гагаузии.
— Гагаузия имеет прямые (независимые от официального Кишинёва) торгово-экономические связи с Российской Федерацией. Сегодня Россия вынуждена защищать свой рынок от реэкспорта европейских товаров через территорию Молдавии, выравнивать тарифную политику. Сказывается ли это на гагаузско-российских торгово-экономических отношениях? Каков качественный уровень сотрудничества между Россией и Гагаузией сегодня?
— Будучи составной частью Республики Молдова, мы, конечно же, испытываем на себе все нюансы официальных отношений между Кишинёвом и Москвой. С одной стороны, мы активно развиваем отношения с российскими регионами, в которых большое место занимает торговая составляющая. Но с другой — наши производители подпадают под действие различных эмбарго и запретов Роспотребнадзора в отношении Молдовы.
К счастью, в Москве демонстрируют готовность обсуждать условия возобновления экспорта плодоовощной продукции. Это говорит о том, что для россиян на первом месте стоят требования качества продукции, а не мнимые «политические факторы».
Когда осенью Россия ввела эмбарго для молдавского вина, мы не стали кидаться политическими репликами, как это делали ответственные чиновники Республики Молдова. Вместо этого мы совместно с виноделами региона проделали огромную работу, чтобы убедить российских коллег в качестве нашей продукции.
Спустя полгода гагаузским винзаводам стали выдавать разрешение на возобновление поставок в Российскую Федерацию. Сегодня также приходится делать и с фруктами.
При этом мы предлагаем молдавскому правительству применять наш алгоритм сотрудничества с российскими службами на национальном уровне, чтобы фермеры в Молдове не несли миллионных убытков. Но кишинёвское руководство, к сожалению, наши инициативы не принимает и продолжает грезить о помощи еврокомиссаров.
— В конце ноября в Молдавии состоятся парламентские выборы, а в Гагаузии будут избирать главу автономии (башкана). В связи с этим позвольте задать несколько вопросов. Прежде всего, каким вы видите своё политическое будущее? Вы уже дважды были избраны главой автономии. Намерены ли вы добиваться избрания на пост башкана в третий раз?
— Законодательство Гагаузии не позволяет мне баллотироваться третий раз подряд. Но должен отметить, что за почти 8 лет моего руководства Гагаузией в регионе были инициированы десятки проектов. Речь, по сути, идёт о долгосрочной социально-экономической стратегии развития. Эта стратегия разрабатывалась не под руководство Формузала, а для укрепления фундамента автономии, роста её экономического потенциала.
Кроме того, отношения между Комратом и Кишинёвом характеризуются постоянными спорами о полномочиях Гагаузии. Полное выполнение закона «Об особом правовом статусе Гагаузии» — требование, которое будет всегда выдвигаться властями и общественностью автономии, вне зависимости от того, кто занимает пост башкана.
Поэтому, так или иначе, я не смогу отстраниться от политических процессов в автономии и продолжу деятельность на благо родного края и всей Молдовы.
— Вы также являетесь лидером Партии регионов Молдавии. Намерены ли вы участвовать в общемолдавских парламентских выборах 30 ноября?
— Разумеется, Партия регионов Молдовы будет участвовать в парламентских выборах. ПРМ готовится к этому важному политическому экзамену с момента своего создания в 2011 году.
— Для прохождения в парламент существует избирательный барьер в 6%. Даже если всё население Гагаузии проголосует за вашу партию — этот барьер всё равно не удастся преодолеть. Кто ваши союзники? На чьи голоса вы рассчитываете? Насколько реально вашей партии пройти в состав нового парламента?
— То, что за ПРМ будут голосовать лишь жители Гагаузии, — это самый популярный миф, придуманный пропагандистами правящей коалиции.
Наша целевая аудитория, наши избиратели — это, во-первых, русскоязычные жители страны, которые ощущают на себе дискриминацию и ущемление со стороны нашего этнократического государства.
Во-вторых, Партия регионов Молдовы объединяет тысячи местных лидеров и активных граждан, которые уже четверть века «варятся» в своих районах. Они озвучивают разумные инициативы, выдвигают справедливые требования о необходимости большего внимания к проблемам регионов, но их хотят слышать в Центре лишь потому, что они не являются членами того или иного политико-олигархического клана.
У ПРМ есть развитая сеть партийных организаций во всех районах страны. Люди видят в нашей идеологии здравый прагматизм, способный обеспечить защиту национальных интересов Молдовы. Люди видят в нашей партии силу, способную вовлечь в государственное строительство русскоязычных граждан, которые сегодня оказались на обочине политических процессов. Поэтому Партия регионов имеет все шансы быть представленной в следующем парламенте.
— Предстоящие в ноябре парламентские выборы можно также назвать референдумом по евроинтеграции. Если ваша партия проходит в состав парламента, с кем вы видите возможность создания коалиции? Насколько этот союз может быть устойчивым? Можно ли считать предстоящие выборы последним шансом для Молдавии «отвернуть» с пути евроинтеграции?
— В этом вопросе мы исходим от обратного. Мы чётко заявили, с какими силами ни при каких обстоятельствах мы не будем вступать в коалиции. Это либералы всех мастей и Демократическая партия Молдовы. Союз с первыми для нас неприемлем из-за их унионистских устремлений. А сотрудничество с демократами для нас невозможно по той причине, что эта партия демонстрирует поведение организованной группировки, для которой криминальные принципы заменяют политические. В обоих случаях речь идёт об угрозе государственности Молдовы, и состоять с этими силами в союзнических отношениях — значит участвовать в разрушении страны. С остальными партиями мы готовы обсуждать условия создания коалиции в той мере, в какой их программы совпадают с нашими главными принципами.
Что касается «последнего шанса отвернуть от евроинтеграции», то мне представляется — всё наоборот. Эти выборы могут стать последними, на которых сторонники вступления Молдовы в ЕС могут набрать значительное число голосов. В чём-то позиции наших евроинтеграторов напоминают мне кандидатов от КПСС на последних выборах в Верховный Совет СССР. То есть, чем дальше, тем меньше шансов, что народ будет верить их сказкам.
Потому что миф о еврочленстве Республики Молдовы даже не нужно специально разоблачать. Это делает сама реальность.
Государственное агентство восстановления в этом году начинает новый проект – строительство социального жилья. Сначала будет построено 6,2 тысяч квартир.
