История одного памятника в Аккермане

Впервые этот памятник я увидел в далёком детстве. Мы с дедом гуляли по городу. Было лето. На перекрёстке улиц Шабской и Шевченко я приметил нечто грозное, похожее на пирамиду. Солнце на чёрном мраморе пирамиды играло холодными бликами.

— Что это, деда? – почему-то испугавшись увиденного, спросил я.
Дед снял свою неизменную, уже выцветшую, как и он сам от лет военную фуражку и платком промокнул темя.
— Это, Вовка, памятник Рябову, – объяснил он. — Был такой солдат. В японскую войну, еще при царе, погиб. Мой тятька тоже в японскую воевал, но вернулся живым. Мда… А я там в 45-м контузию получил.
— А японская у нас была? – наивно спросил я.
— Та не, — рассмеялся дед. – Аж, в Маньчжурии. Это далеко.
— Как до Одессы?
— Ага. Только немного налево и огородами, аж за Сибирь.

***

Как-то, то ли в 1978, то ли в 1979 году неподалёку от памятника Рябову я поджидал своего приятеля. Мы собирались на «Ракете» съездить в Затоку. У подножия монументального мраморного обелиска стоял пожилой мужчина. Он только что положил на гранитную ступень гвоздики. Мужчина погладил мраморную грань грубоватой рукой и что-то прошептал. Заинтригованный увиденным, я подошёл ближе и, вежливо откашлявшись, спросил:

— Извините, можно спросить? Василий Рябов — это ваш родственник?

Мужчина посмотрел в мою сторону и покачал седой головой:

— Нет. Односельчанин. Из Лебедевки, что под Пензой. Несколько лет назад наши приезжали к вам на столетие со дня рождения Василию. А я тут отдыхаю в Каролино-Бугазе. Вот, заехал повидаться с земляком…

Подвиг «русского самурая»

«Русским самураем» Василия Рябова окрестили сами японцы – те, кто, собственно, и казнил его. А дело приключилось таким образом…

Василий Рябов служил в охотничьей команде 284-го Чембарского полка рядовым стрелком. Шла русско-японская война. Маньчжурская кампания. 1904 год. Так сложилось, что русскому командованию позарез необходимы были данные о расположении вражеских подразделений. Обратились к охотничьей команде, где и служил Рябов. Охотничьим называли особое подразделение разведки, если по-современному. Вызвался Василий Рябов. Был он с лёгким раскосом глаз, смугл от природы. Правда, ни китайским, ни японским, понятное дело, не владел. В общем, приодели его в обычного куля (куль — китайский батрак), приспособили косу под шапочку.

Обладая от природы смекалкой и способностью к подражанию, Василий не вызвал подозрений у врага. Прикинувшись глухонемым, он обошёл округу, запоминая расположение частей и количество японских солдат. Уже возвращаясь, Василий буквально нарвался на въедливого японского офицера. Тот жестами заставил напоить его коня, после чего злобно дёрнул глухонемого куля за косу. Коса осталась у него в руках. Тут-то всё и раскрылось…

Через несколько дней казачий разъезд нашел у одиноко стоящего дуба странное письмо. Письмо доставили, привезли в ставку, где был переводчик. Письмо написал некий японский офицер.

«Запасной солдат Василий Рябов, 33 лет, из охотничьей команды пехотного Чембарского полка, уроженец Пензенской губернии, Пензенского уезда, села Лебедевки, одетый, как китайский крестьянин, 17 сентября 1904г. был пойман нашими солдатами в пределах передовой линии. По его устному показанию выяснилось, что он по изъявленному им желанию был послан к нам для разведывания о местоположении и действиях нашей армии и пробрался в нашу цепь 14 сентября через Янтай, по юго-восточному направлению. После рассмотрения дела установленным порядком Рябов приговорён к смертной казни. Последняя была совершена 17 сентября ружейным выстрелом. Доводя об этом до сведения Русской армии, наша армия не может не высказать наше искреннейшее пожелание уважаемой Русской армии, чтобы последняя побольше воспитывала таких истинно прекрасных, достойных полного уважения воинов, как означенный рядовой Рябов. На вопрос, имеет ли что сказать перед смертью, он ответил: «Готов умереть за Царя, за Отечество, за Веру». На предложение: мы вполне входим в твоё положение, обещаемся постараться, чтобы ты так храбро и твёрдо шёл на подвиг смерти за царя и отечество, притом, если есть, что передать твоим от тебя, пусть будет сказано. Он ответил: «Покорнейше благодарю, передайте, что было…» — и не мог удержаться от слёз. Перекрестившись, помолился долго в четыре стороны света, с коленопреклонениями, и сам вполне спокойно стал на своё место. Присутствующие не смогли удержаться от слёз. Сочувствие этому истинно храброму, преисполненному своего долга, примерному солдату достигло высшего предела. С почтением. Капитан штаба Японской армии». (подпись)

Это слова врага. Слова восхищения.

Знаете, каким он парнем был?

Так каким же он был в жизни, этот Василий Рябов? Среди сведений, которые дошли до наших дней, есть и такие, которые, скажем так, несколько портили образ героя.

Родился Василий в 1871 году в селе Лебедёвка Пензенской губернии в обычной крестьянской семье. Нрава он был буйного. Частенько вступал в драки, любил водку, молодых баб. Не раз попадал в околоток по вышеназванным причинам. Женившись, супружницу свою мало жаловал, частенько дубасил её, да так, что та и развестись хотела. Апогеем его сумасбродств стала кража коровы у местного деревенского попа. Корову Васька, украв, продал, ну, а деньги пропил с друзьями. В общем, непутёвый мужик был. От острога буяна спасла воинская повинность – как раз шёл набор в армию по причине начала войны с Японией.

В полку Василий неожиданно разительно изменился. Стал серьёзнее, исправно ходил на проповеди полкового капеллана, легко осваивал воинское ремесло. Отличался смекалкой, ловкостью.

Почести

Когда о подвиге солдата Василия Рябова узнал царь Николай Второй, то приказал на всех памятниках русско-японской войны на одной грани выбивать имя Василия Рябова, а также высечь его фамилию на мраморной плите в Москве, в Первом храме Христа Спасителя. В качестве материальной помощи его семье по подписке было собрано 7 тысяч рублей и еще 2569 рублей на строительство школы. В числе последних поступило Высочайшее пожертвование от императора Николая II.

Кроме того, часть средств было передано вдове, а детей Рябова зачислили в школы бесплатно на полном пансионе. Отовсюду в пользу семьи героя Рябова собирались средства. На эти деньги было решено построить школу в селе Лебедёвка, назвав её в честь героя-односельчанина.

Надо сказать, что когда тело героя было доставлено на Родину, неожиданно заартачился тот самый поп, у которого в своё время Василий умыкнул корову. Мол, не буду править службу и всё тут. Конфуз разрулил пензенский губернатор. Он убедил похоронить солдата по всем православным канонам. В своём письме он так обратился к батюшке: «Высокий подвиг Рябова нисколько не должен умаляться его темным прошлым. Пример этот свидетельствует, что русский человек, как бы низко он ни пал под влиянием алкоголя, не теряет окончательно драгоценных качеств души и, вырвавшись складом обстоятельств из принижающего его пьяного тумана, способен на величайшее самопожертвование, глубокую веру и преданную любовь к Родине»…

У школы в Лебедёвке был воздвигнут небольшой памятник герою войны. С тех пор земляки Рябова следят за его состоянием, и, разумеется, гордятся героическим односельчанином.

В Аккермане начала 20 столетия также был подхвачен сей патриотический порыв. 14 мая 1912 года аккерманцы поставили памятник Василию Рябову. Строился он на народные средства, собранные по инициативе черносотенного Союза Архангела Михаила, который возглавлял тогда В. Пуришкевич. Обелиск первоначально установили на перекрёстке улиц Еврейской и Николаевской. Кстати, и улицу Еврейскую переименовали в улицу имени Рябова. Вот, как об этом писал очевидец тех лет и событий.

«С утра город принял праздничный вид. Бульвар, общественные учреждения и частные дома расцвечены флагами. Уже с 7 часов утра улицы стали наполняться народом, стекавшимся из посадов Шабо, Турлаки и Папушой.

В 10 часов был отслужен соборный молебен и в 11 часов из собора двинулся крестный ход к месту сооружения памятника. Сюда прибыли и заняли установленные по выработанному церемониалу места: гимназии женская и мужская, учительская семинария, мужское 5-ти классное городское училище со своим оркестром и все местные мужские и женские народные школы…

В 11 часов раздался перезвон колоколов и вскоре показался крестный ход…

Перед глазами присутствующих предстал изящный обелиск из черного мрамора с иконой, перед которой горит неугасимая лампада и под нею вырезана надпись: «Вѣчная память герою воину Василію Рябову и всѣмъ воинамъ уроженцамъ города Аккермана и Аккерманскаго уѣзда, погибшимъ на Дальнемъ Востокѣ въ Японскую войну 1904-1905 гг.»

Еще ниже: «Сооруженъ на пожертвованія жителей города Аккермана и Аккерманскаго уѣзда, Главной Палаты Русскаго Народнаго Союза имени Архангела Михаила и города Екатеринослава».

По окончании освящения памятника и многочисленных торжественных речей состоялось церемониальное прохождение войск мимо памятника. Командование парадом принял воинский начальник подполковник Александр Фёдорович Морозович, сам участник русско-японской войны, первым прошедший мимо памятника. За ним проходили депутаты от округа — полковник и отставные офицеры в военной и гражданской форме, рота Георгиевских кавалеров и раненых, батальон ратников ополчения, команды воинского начальника, стражники».

***

Во время румынской оккупации памятник Рябову перенесли в то место, где он и ныне. Много лет за обелиском следили, скажем так, неохотно. И вот только два года назад силами и волей депутата горсовета прошлого созыва Николая Димова это место было облагорожено. Здесь разбиты аллейки, газон, высажен кустарник, деревца. Есть скамейки для отдыха.

Впрочем, меня беспокоит более то, как в наше время стремительно разносится зараза вандализма – бездумного, гнусного и разрушительного. Как бы ни коснулась она и нашего памятника, к которому давно привык каждый истинный аккерманец.

Владимир Воротнюк,
Белгород-Днестровский