Киноиндустрия Белого города. О том как в Аккермане фильмы снимали

Я глубоко провинциальный человек. Настолько провинциален, что, когда, попадаю даже в Одессу, то она меня подавляет своим шумом, гамом, суетой и мельтешением тысяч лиц. Я люблю Одессу, Киев, Москву, Казань и прочие прекрасные крупные города, но… на расстоянии. Наверное, это засело глубоко в генах…

К чему это я? А к тому, что, несмотря на то, что наш замечательный Белый город по моему разумению является юдолью причерноморского провинциализма, тем не менее, он был, есть и, надеюсь, будет известен далеко за пределами не только губернии, но и соседних стран. Взять ту же киноиндустрию.

В разные годы и советского, и нынешнего периодов в городе снимались известные киноленты, некоторые из которых в своё время заслуженно были отмечены на престижных международных фестивалях. Основополагающую роль здесь сыграла наша средневековая крепость, ведь большинство съёмок проходило именно в её пределах.

Думаю, не преувеличу, если скажу, что и местный люд наш уже привык к священнодействию киношников, ибо всякий раз был к сему причастен.

Нарушая последовательность повествования, расскажу, как в своё время я участвовал в съёмках известной киноленты.

На «Тургеневе»

Не помню точно, где-то в начале 70-х прошлого столетия по городу пронеслась весть о том, что у крепости будут снимать фильм «Волны Чёрного моря» по мотивам повести Валентина Катаева. Набирали людей для массовок. Что такое «массовка», я, будучи пацаном, не понимал, а потому возомнил, что идёт отбор для главной роли. А, главное, за это будут платить деньги.

Дело было жарким летом. Люди собирались у Дома культуры. Сотни полторы горожан – от мала до велика, терпеливо ждали распоряжений. Наконец, появился полноватый, абсолютно потный мужчина в мятых белых штанах, летней толстовке и шляпке на затылке. Мужчина кричал в рупор. Казалось, тот замызганный рупор, как часть тела, почти слился с его фигурой. Нам велели идти в зал, где помощники администратора, который с рупором, раздавали одежду.

Мне достались короткие старенькие штанишки и косоворотка с рукавами по локоть. Кеды велено было снять, так как не в масть с той эпохой. Через час к крепости выдвинулась живописная толпа. Народ разодет был в барышень, студентов, ремесленников, селян начала 20 века. Наконец, у первого причала нас отсортировали на две группы. Я попал к тем, кто будет на пароходе «Тургенев», отходящем от причала под марш духового оркестра.

Почуяв, что с главной ролью меня обдурили, я протиснулся к беснующемуся потному администратору и потянул его за рукав:
– Дядя, а кого я играть буду, а?
Толстяк ошалело воззрился на меня, не отрывая рупора от лица, а потом истошно закричал:
– Тыквы! Где, вашу мать, тыквы на корме?
Я подумал, что толстяк рехнулся, прошептал «мама» и спрятался за тётку в пышной юбке цыганки…

Мда… Пароход «Тургенев» оказался бутафорией. То есть, каким-то буксиром, который «загримировали» под судно, известное в своё время в Аккермане – с трубами, водяными колёсами и прочим. Человек тридцать из массовки погрузились на пароход и рассредоточились по его площади. На корме почему-то возвышалась куча кабаков («Тыквы!») и сонной стаей сидели ряженые в цыган.

Раз десять судно дёргал настоящий буксир за трос, и снималась сцена отплытия от причала под звуки марша. Это повторялось бесконечно долго. Я так затосковал, что хотел уже прыгнуть в воду, и убраться домой, но удерживала мысль о том, что мои вещи в зале Дома культуры. Очень хотелось есть.

Отрешившись от таинств съёмок, я шнырял по судну в поисках чего-нибудь съедобного. Наконец, в какой-то пыльной то ли рубке, то ли палубной будке я нашёл засохший насмерть сухарь неизвестного происхождения. Пожалуй, им закусывали ещё до моего рождения… В другой раз я развеселил себя тем, что, воспользовался растерянностью какого-то влюблённого мужика, одетого в купца. Моложавый мужик откровенно «клеил» рослую, дородную молодуху, ряженную под крестьянку. Молодуха то и дело краснела и смеялась раскатистым басом. Её ухажер отложил раскуренную сигарету на перила. Этого хватило, чтобы я умыкнул окурок и после, спрятавшись среди всякого хлама, докурил сигарету, воображая себя беззаботным юнгой…

Неожиданно съёмки прекратились, и я с облегчением, смешавшись в толпе, ринулся к Дому культуры. Там, забрав у нас одежды массовок, выдавали гонорар. Мой первый в жизни гонорар составил целых три советских рубля…

По дороге домой я мечтал как на эти деньги я куплю аж три кило халвы, которую обожаю до сих пор преданно и беззаветно. Однако мама в часть расходов внесла свои коррективы…

Известные киноленты, которые снимались в крепости

В 1952 году известнейший в те времена кинорежиссёр Михаил Ромм начал съёмки исторической ленты “Адмирал Ушаков”, посвящённой жизни и деятельности адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова. А на следующий год он продолжил ставить сцены картины «Корабли штурмуют бастионы». Все сюжеты были сняты в крепости. Правда, с помощью плотников и каменщиков в замке были обустроены дополнительные временные декорации.

Уже через два года в крепости вновь сновал киношный люд – это шли съёмки художественного фильма «Мексиканец», где в главной роли снимался Олег Стриженов. Кстати, в то же время в крепости Сергей Бондарчук работал над фильмом «Отелло» по одноимённой трагедии Уильяма Шекспира. На Каннском кинофестивале, который состоялся в 1956 году, эта лента была удостоена приза за «Лучшую режиссуру».

В общем, каждый год в крепости не прекращались съёмки. Так, в 1957 году были поставлены некоторые сюжеты картины «Дорогой ценой». На следующий год – известный на весь СССР фильм «Зелёный фургон», а после киностудия «Молдова-фильм» здесь работала над приключенческой картиной «Орлиный остров».

Однако наиболее запомнилась местным жителям, да и всей тогда огромной стране, драма «Поэма двух сердец» от Узбекской киностудии. Это была экранизированная легенда о двух влюблённых – поэте и дочери падишаха, которые предпочли разлуке смерть на костре.

В «Поэме двух сердец», как и в прочих фильмах, были задействованы местные жители. Мама рассказывала, что и она приходила на съёмочные площадки в крепости.

В те же 60-е были отсняты сцены для ленты «Морских рассказов». Кстати, съёмки велись в подвальной столовой-сосисочной, что располагалась на перекрёстке улиц Комсомольской и Ленина. Позже, в начале 2000-х годов, там располагалось кафе-бар «Аккерман». Сейчас в этом здании социальная столовая…

Как обокрали Боярского

Я не ставлю за цель описать хронологию съёмок всех кинолент в нашем городе. Скорее, это выборка из того, что знаю и то, о чём делали публикации мои коллеги и краеведы.

Среди известных картин запомнились ещё три. Они ставились в городе намного позже – в разные годы 70-х – 90-х. Это – «Брелок с секретом», «Капитан Немо» и «Три мушкетёра».

В последней ленте – о приключениях легендарных мушкетёров – особенно запомнилась история с Михаилом Боярским. «Три мушкетёра» снимали в Белгороде-Днестровском в два приёма – в 1976 и 1991 годах (продолжение фильма “Мушкетеры двадцать лет спустя”).

В упомянутом 1991 году Боярский поселился в гостинице «Русь». Гостиница на то время ещё, как говорится, «стояла на ногах». Были и клиенты, и ремонт проводился своевременный. Всё рухнуло через пару тройку известных лет. Но не об этом речь…

Артисты вели себя в городе вольно и непринуждённо, как и подобает звёздам кино. Они, не заморачиваясь, ходили прямо в игровых костюмах по городу, охотно раздавали автографы и подмигивали местным девчатам. Случалось, о чём рассказывал житель города Игорь Тимошенко, «мушкетёры» навещали наши объекты общепита, бряцая деревянными шпагами и цепляя столы ботфортами. Артисты шумно закусывали, смеялись, пили сухое вино.

Однажды Михаил Боярский, явившись в свой номер, обнаружил, что его обокрали. По этому поводу он обратился в горотдел милиции с заявлением. Боярский, громогласно объявил при этом, что больше его ноги в нашем городе не будет.

Оно, конечно, стыдно за соотечественников, бессовестно обчистивших актёра. С другой стороны, можно подумать, что больше нигде его не «обносили». Чужая слава, как известно, привлекает не только фанов. А за всё надо платить. В том числе и за славу…

***

Наш город – уникальный. И его люди уникальны. И, когда в очередной раз где-то – то ли в крепости, то ли среди тихих, старинных улочек, – раздаётся команда «Внимание! Камера, мотор!», мы, аккерманцы, страшно гордимся. Ибо причастны к сему великому таинству – синтезу истории, славы и искусства.

Владимир Воротнюк