Итак, планету нежданно-негаданно охватили страсти, по силе эмоций и масштабу сравнимые разве что с первым прорывом человека за пределы тяготения оси земной, то бишь, в Космос. И если в тот далёкий 1961 год все народы неистовствовали от восторга и радости, боготворя Юрия Гагарина, то сегодня люди впадают в объятия жуткого страха и паники. Антигероем нынче – зловещий коронавирус…
Планета Земля вошла во всеобщий карантин. Почти опустели города, аэропорты, гавани портов, улицы, парки, пляжи. Народы прочно засели в жилищах в ожидании чуда. И только два вопроса роднит всех нас: «Когда же ЭТО всё закончится? С какими потерями мы вернёмся к нормальной, привычной жизни?».
Дежавю
В последнее время меня неотступно преследует ощущение некоей идентичности событий, что ли. Так случается, когда ты возвращаешься в город после 30-летней разлуки, и каждый его камень, улочка, запах вдруг рождают в тебе волнительные, очень смутные воспоминания. Они охватывают тебя сладкой тревогой. Они следуют за тобою верной тенью, и вот – щёлк! То память выдернула из своих беспокойных архивов целые залежи давних событий…
***
1970-й год. Лето. В какое-то обычное утро августа по дворам, по домам поползли непонятные мне, 9-летнему пацану, разговоры.
– Ой, шо делается, Муся! – полушёпотом у забора говорила маме соседка, для чего-то испуганно оглядываясь, – Говорят, в Одессе холера началась.
– Да-да, именно холера! – горячо басила соседка, утирая уголки губ краем платка. – Мол, люди мрут сотнями. Ага. А их возють на гарбах (гарба – местная идиома. От арба – телега в упряжи лошадей. Прим. автора.) и скидают у ямы за городом…
Такие фантазии разносились по окраинам Аккермана со скоростью ветра. Я не знал, что такое холера. Я догадывался, что это некая страшная болезнь, а все, кто ею заразился, должны быть почему-то жёлтого цвета. За подобные разговоры в те времена можно было иметь серьёзные проблемы с силовой властью.
Мы, дети, в своих стаях тоже обсуждали это событие. Наша ребячья фантазия создавала гротескные картины вселенского апокалипсиса, где, конечно же, именно мы, должны каким-то образом спасти этот легкомысленный мир.
Но начался учебный год. Всё отошло на второй план, уступив место новым волнениям и чувствам. О холере уже привычно говорили, как о чём-то далёком, что «аж в Одессе». По масштабам тех лет Одесса для меня была примерно, как сегодня для местного подростка знойная Барселона – далеко, неведомо, красиво и загадочно.
В конце концов, 4 сентября в областной газете вышла небольшая заметка, в которой болезнь названа своим именем, а ещё через 12 дней карантин в Южной Пальмире был официально снят.
Осада
Правда, существовало ещё одно обстоятельство, о котором я и мои сверстники, кои проживали по окраинам Белгорода-Днестровского, просто не ведали.
Как стало позже известно, вокруг Одессы были плотно расставлены блокпосты внутренних войск. Всякий выезд и въезд в город был полностью перекрыт. Но народ таки баловал. Некоторые отчаянные головы прорывались из охваченного эпидемией города. Центр издал приказ местным гарнизонам оцепить регион во избежание распространения холеры. Раньше к этому относились серьёзно и оперативно.
Все подразделения Белгород-Днестровского гарнизона перешли в оцепление. Блокпосты с нашей стороны протянулись от Каролино- Бугаза до Маяк. Однако предприимчивые нарушители карантина нашлись и тут.
Со стороны Овидиополя, Роксолан за баснословные деньги местные рыбаки на своих лодках переправляли охочих через Днестровский лиман на наш берег. Это стоило 100 рублей. По советским меркам – приличные деньги, сравнимые с месячной зарплатой главного бухгалтера, служащего общепита или заведующей детсадом.
Руководство военного округа отдало распоряжение жёстко пресекать нарушения карантина. Вплоть до открытия огня на поражение. По лиману начали курсировать неуклюжие, но грозно вооружённые военные катера. По воспоминаниям бывшего военнослужащего аккерманского гарнизона Александра Бессонова несколько лодок с нарушителями даже были потоплены. И только это несколько охладило горячие головы…
После карантина все военнослужащие, занятые в оцеплении, были отправлены на Софиевский полигон, где в течение месяца наблюдались медработниками и проходили профилактические мероприятия во избежание заболевания.
А в Одессе…
А в Одессе события разворачивались следующим образом. Вот, как о них вспоминает в своей книге «Практика борьбы с холерой», заведующий кафедрой эпидемиологии Одесского медицинского института им Н. И. Пирогова Константин Георгиевич Васильев. Именно он в то тревожное время активно принимал участие в ожесточённой схватке с холерой.
«3 августа заболел сторож полей орошения совхоза им. Кирова Л-ов. Ф.Е., 57 лет, проживающий в Ленинском районе по Хаджибеевской дороге в частном доме. Заболевание началось остро в ночь со 2-го на 3-е августа. Больной с диагнозом «острый гастроэнтерит» был госпитализирован в городскую инфекционную больницу. Диагноз при поступлении не был изменён. В 21.00 больной скончался. Из испражнений и рвотных масс в 23.00 был выделен холерный вибрион Эль-Тор Огава. Посмертно был установлен диагноз «Холера Эль-Тор, алгидная форма».
…5 августа в инфекционную больницу поступило ещё четверо больных с явлениями острого гастроэнтерита. При бактериологическом исследовании материала от больных у всех был выделен холерный вибрион Эль-Тор Огава. Очаги заболевания находились в различных районах города. Эпидобследование не позволило установить связь между заболевшими.
6 августа в инфекционную больницу поступило ещё 3 человека с симптомами гастроэнтерита, у которых также был выявлен холерный вибрион. В этот же день в инфекционное отделение больницы моряков в посёлке Ильичевск были госпитализированы трое больных с тяжело протекающими формами гастроэнтерита, у них также был установлен диагноз холера, подтверждённый бактериологически. 8 августа с 18.00 на город Одессу был наложен карантин…
Количество госпитализированных больных холерой в городе продолжало нарастать до 7 сентября. В городе и населённых пунктах, вошедших в зону карантина, заболело 126 человек…
Наиболее высокая заболеваемость отмечалась в возрасте 50-69 лет и старше 70 лет. У лиц пожилого возраста заболевания часто протекали в виде тяжёлых алгидных форм. Летальные исходы регистрировались только у лиц старшего возраста. Характерной особенностью эпидемии была низкая контагиозность (способность передачи инфекции. Прим. автора).
Эпидемиологические особенности заболеваемости холерой в г. Одессе (одномоментность возникновения очагов на большой территории, отсутствие видимых эпидемиологических связей между подавляющим большинством очагов) свидетельствовали о том, что в городе действовали общие пути и факторы распространения инфекции. Сказанное явилось основанием для предположения, что причиной заражения послужила морская вода, и эпидемия холеры в г. Одессе явилась редким примером водной эпидемии холеры морского происхождения».
***
Надо сказать, что, узнав о вспышке заболевания холерой, власти Одессы отреагировали моментально. Так, с 3 на 4 августа 1970 года, уже в половине первого ночи заработал противоэпидемический штаб очага. Вскоре в его распоряжение прибыла рота солдат внутренних войск для оцепления инфекционной больницы, штаба и других учреждений. О заболевании немедленно были информированы первые лица города и области – первый секретарь обкома П. Козырь, председатель облисполкома А. Дудник, главный санитарный врач республики М. Мельник, который срочно прибыл в Одессу. Этой же ночью и в первой половине следующего дня 4 августа были развернуты госпитали для больных и отдельно – для подозреваемых (провизорский), изолятор для контактных. На Пересыпь и в район Хаджибеевской дороги направилась бригада врачей-инфекционистов для подворных обходов.
«Кушай сало, пей вино!»…
В пределах Одессы плотно застряли на время карантина много отдыхающих. Их отдых в здравницах был продлён за счёт профсоюзов. Прочим жителям полиса рекомендовалось особо не «швендяться» по городу. Карали строго и справедливо.
Характерно, что Привоз на время карантина не закрыли. Однако цены на продукты там упали, как говорят в Одессе «до неприличия».
Минздрав рекомендовал населению три раза в день пить по таблетке тетрациклина и… по стакану красного сухого вина. За две недели было продано четверть миллиона упаковок таблеток, а уж, сколько выпито…
У нас, в Белгороде-Днестровском, когда строгая жена творила подвыпившему супругу «вырванные годы», тот вставал «в позу», мол, врачи рекомендуют для здоровья и продолжения жизни. По городу стала расхожей присказка «Кушай сало, пей вино, жизнь пропала всё равно».
В итоге, если не ошибаюсь, холера унесла 12 жизней в тот зловещий 1970-й год.
И это – тоже…
Возвращаясь в наши дни. Люди действительно испуганы. Обилие достоверной и фейковой информации винегретом оседает в головах граждан. Что делать? Что будет? Как выжить? На эти вопросы конкретно никто нам не даст ответа. Мы уповаем на милость Господа, ибо только Он один всевластен над нами.
Что ж, будем носить маски и перчатки, мыть руки с мылом и ждать. Ждать, когда закончится эта гнетущая година испытаний. Мы-то привыкли. Соломон говорил, что всё в этом бренном мире, так или иначе когда-нибудь пройдёт. Пройдёт и это тоже.
P.S. Сугубо личное мнение. Коронавирус таки есть, и лечиться от него не так просто. В этом вся проблема. Но раз он есть, значит, это кому-то надо было. Не так ли? Зачем? Впрочем, это совсем другая история…
