Неспокойно нынче в Гагаузии… В начале января Комратский районный суд, по науськиванью Кишинёва, принял решение о незаконности проведения референдума 2 февраля в автономии. Напомню, что гагаузские власти планировали решить на всенародном голосовании следующие моменты – стоит ли Республике Молдова интегрироваться в Европейский или Таможенный Союз, а также вопрос независимости гагаузского государства в случае присоединения Молдавии к Румынии.
Фото: old.nr2.ru
Впрочем, Кишинёв в своих стремлениях задушить волю гагаузов к самоопределению зашёл ещё дальше: 15 января решил вызвать всех депутатов Народного собрания (автономный парламент) на допрос в Генеральную прокуратуру, а уже 16 января против организаторов референдума возбудили уголовное дело по подозрению в… разжигании межнациональной розни. Депутаты, впрочем, на ковёр, судя по заявлениям, идти не собираются, да и незачем: по местному законодательству, гагаузские парламентарии обладают неприкосновенностью, наравне с их центральными коллегами. А всенародное голосование проведут при любом раскладе: опять же, по закону решение суда не вступает в силу до тех пор, пока не будет рассмотрена апелляция. Таковая рассматривается в течение 30 дней, то бишь, до 3 февраля. Следовательно, 2 февраля проведение референдума будет ещё целиком и полностью законным.
Впрочем, если правоохранители из Кишинёва попробуют как-то воспрепятствовать проведению референдума в Гагаузии, им явно несдобровать. Во-первых, власти обещают создать дружины самообороны, которые не позволят правоохранителям пойти на какие-либо провокации. Во-вторых, местное управление внутренних дел в целом гораздо больше лояльно властям автономии, нежели Центру и вряд ли пойдёт на исполнение каких-либо антигагаузских приказов.
Почему гагаузы против Евросоюза?
Отмечу сразу, что поддержка Таможенного Союза в целом в Молдове значительно выше, чем в Украине. Ситуация сложилась таким образом, что оппозиция, представители гражданского общества, с десяток политических партий выступают именно за евразийскую, а не европейскую интеграцию. За Евразию здесь устраивают митинги, собирают подписи за референдум. По сути, власть обязана оправдываться перед оппозиционной общественностью, почему она идёт в Европу, а не в обратном направлении. Например, после подписания договора об Ассоциации, оппозиция устроила в центре Кишинёва митинг против евоинтеграции – по различным оценкам, он собрал от 10 до 20 000 человек. Для крошечной Молдавии – это достаточное для проведения революции число людей.
В Гагаузии ситуация, скажем так, гораздо более радикальней. Поддержка евразийской интеграции тут приблизительно такая же, как у Рамзана Кадырова в Чечне – почти стопроцентная. Чтобы ситуация выглядела понятней, приведу пример. В центральном молдавском парламенте правящую проевропейскую коалицию составляют три партии – Либеральная, Либерально-реформаторская и Демократическая партии. Последняя, собственно, обладает также большинством и в гагаузском парламенте. Так вот, Демократическая партия в Гагаузии является… одним из инициаторов референдума о Таможенном Союзе. Это приблизительно то же самое, если бы, скажем, «Свобода» или «Батькивщина» в Донецке или Одессе выступали за Таможенный Союз, а в Киеве – за Европейский.
Грубо говоря, любой политик, выступающий за европейскую интеграцию, автоматически становится нерукопожатным для населения Гагаузии.
Причин столь большой популярности евразийских настроений в Гагаузии несколько. Для начала, интеграция в Европу тут воспринимается сквозь призму интеграции с Румынией. В 1990 году именно прорумынские власти спровоцировали так называемой «поход на Гагаузию», когда сотни добровольцев из националистического Народного фронта Молдовы, а также из уже некоммунистической Румынии попытались воспрепятствовать созданию гагаузской автономии. Кровопролитие, в отличие от Приднестровья, тогда удалось остановить благодаря вмешательству советских правоохранителей, однако на 4 года Гагаузия де-факто существовала в формате непризнанного государства. Следовательно, Россия и её интеграционные проекты населением однозначно воспринимаются, как направленные на защиту гагаузского суверенитета.
Второе – Европа на существование гагаузов как нации традиционно закрывает глаза. Нарушения прав гагаузов случаются из раза в раз, однако европейские чиновники гораздо больше обеспокоены, скажем, правами сексуальных меньшинств, чем дискриминацией, по сути, одной из государствообразующих наций. Посещение, например, миссией ОБСЕ Гагаузии не дало никаких результатов, кроме малозначащих деклараций, и отнюдь не уверило гагаузов в лояльности Европы. Тем более, на фоне закрывания глаз на достаточно агрессивные в отношении как молдаван, так и гагаузов заявления румынского руководства.
Возможные последствия референдума
Нужно отметить, что референдум в отношении внешнего вектора является лишь совещательным, тогда как голосование по поводу независимости – законодательным. Это значит, что юридическая ценность в кого волеизъявления равна практически нулю. По сути, в случае позитивного ответа Гагаузия в сторону евразийской интеграции отдельно от остальной Молдовы не двинется, а независимость в случае утраты Молдавией суверенитета уже и так прописана в Законе об особом правовом статусе Гагаузии (аналог автономной конституции).
Но организаторам референдума конкретных политических последствий и не надо. Гораздо важнее внутриполитический и внешнеполитический эффект. Во-первых, молдавская власть получит настоящую оплеуху в виде показного нехотения гагаузских властей подчиняться политической воли Кишинёва. Комрат таким образом продемонстирует, что общесоюзная столица ему не указ, и у себя в юрисдикции гагаузы могут делать всё, что заблагодорится. Во-вторых, серьёзным ударом по европейскому имиджу Молдовы будет голосование гагаузов в поддержку евразийского вектора – в условиях «триумфа» «Альянса» в связи с успешным саммитом в Вильнюсе, демократические волеизъявление против евроинтеграции станет ещё одним серьёзным ударом по позициям власти.
Не исключено, что подобные голосования захотят провести и других регионах Молдовы, где проевразийские настроения также сильны. В частности, Тараклийский район, где в основном проживают болгары, уже принял решение провести консультации с населением по внешнеполитическому вектору в один день с гагаузами. Наверняка, то же самое захотят организовать и власти Бельц, где этнические украинцы и русские составляют около половины населения.
Но самый большой эффект голосование в Гагаузии, конечно же, получит на внешней арене. По сути, это будет первый референдум по поводу евразийской интеграции – до этого, казалось, что демократическое волеизлияние может привести только в Европу, а постсоветская интеграция – удел дремучих, отсталых, недемократических общество. Гагаузский инцидент наверняка будет поднят на знамёна в Москве, которая будет требовать провести голосования по внешнему вектору по всей Молдове в целом, а также, например, в Украине, Азербайджане и других странах.
Другое дело, что «гагаузский инцидент» однозначно будет иметь и негативный эффект, в частности, что касается потенциального конфликта с Кишинёвом, который с каждым днём всё больше и больше приближается к накалу, который был в 1990 году. Однако преимущество теперь явно на стороне Комрата: действующие власти слабо контролируют ситуацию в самой Молдове, коммунистическая оппозиция, сочувствующая Гагаузии, обладает поддержкой приблизительно половины населения страны, в том числе подавляющей – в Кишинёве. Кроме того, под боком, в Приднестровье расположилась 14-ая российская армия, которой стоить лишь бряцнуть, дабы навсегда отбить у Молдовы желание решать какие-то либо вопросы военным путём – память об августе 2008 года ещё свежа. Как бы там ни было, любые попытки свести счёты с гагаузами выйдут для молдавской государственности боком и лишь приблизят создание независимого национального государства гагаузского народа. Хотя пока об этом говорить рано: хотя бы на уровне деклараций, гагазуские власти пока что заявляют, что являются пламенными патриотами Молдовы, в её молдовенистской, а не унионистской версии.
***
О том, что евразийская интеграция станет для Гагаузии в ближайшее время основным трендом внутренней политики не стоит сомневаться ещё и потому, что автономию ожидает острая борьба за должность башкана. Главу Гагаузии должны переизбрать зимой, причём действующий лидер, Михаил Формузал, обладающий абсолютной популярностью, не сможет выставить свою кандидатуру в третий раз подряд. Собственно, внешняя политика наверняка станет темой номер один для основных кандидатов, как от власти, так и от оппозиции.
И преемник Формузала, и выдвигаемый местной Демпартией мэр Комрата Николай Дудогло непременно будут доказывать, что это именно он ведёт Гагаузию по пути евразийской интеграции, именно ему стоит быть благодарными жителям Гагаузии за российские вливания и инвестиции, именно он защищает интересы автономии перед жуткими клешнями Кишинёва и не менее жуткими клещами Бухареста.
А это значит, что интеграция в Таможенный Союз станет для Гагаузии чем-то вроде национальной идеи, объединяющей всех, вне зависимости от политической и партийной принадлежности. Подобное развитие событий в крошечной автономии может иметь огромные последствия не только для Молдовы, и даже Бессарабии, но и для всего восточноевропейского региона в целом.
