Встреча, о которой пойдет речь, и поныне вызывает большой интерес историков. Правда, они используют лишь избранные ее моменты. Мы постараемся показать все основные фрагменты этой почти четырехчасовой дискуссии, избегая комментариев, в изложении – по документам, хранящимся в архиве бюро ЦК Компартии Молдавии.
Фото: vox.publika.md
Встреча Л. Брежнева и Н. Чаушеску состоялась 5 августа 1977 г. в Крыму. От СССР в ней также участвовали член Политбюро ЦК, ранее долго работавший в Молдове, К. Черненко, помощник Брежнева А. Блатов и завсектором Румынии в ЦК КПСС В. Потапов (который и передал изложение случившегося в ЦК КПМ). От Румынии, помимо Чаушеску, были его помощник К. Митя, секретарь ЦК РКП Ш. Андрей и Чолак.
На встрече обсуждались все основные аспекты советско-румынских отношений, в том числе отношение к «еврокоммунизму» С. Каррильо, к развертыванию американских ракет в Европе, говорилось об участии СССР в строительстве крупных научно-исследовательских центров, АЭС и заводов атомного или электронного оборудования в Яссах, а также об углублении русла р. Прут ниже гидроузла Костешть-Стынка.
По инициативе Л. Брежнева были затронуты и разные аспекты русско-, советско-, и молдо-румынских отношений, которые, по его мнению, по-прежнему неверно трактовались в румынской научной литературе и периодической печати. Как заметил Брежнев, после состоявшихся в 1976 г. встреч с Чаушеску (В Крыму и Бухаресте. – Прим.) наметилась определенная тенденция к исправлению румынской стороной ошибок в толковании ряда вопросов, но она оказалась кратковременной. В румынской литературе все чаще стали появляться материалы с антирусскими и антимолдавскими суждениями. Причем не только в научных малотиражных сборниках, мало влияющих на широкую публику, но и на страницах солидных историко-партийных изданий, выходящих массовым тиражом, в учебных пособиях для учащихся и студентов и т.д. Такие же высказывания можно услышать на научных сессиях, симпозиумах, конгрессах и конференциях.
Брежнев заявил, что СССР очень положительно оценил заявление Чаушеску о том, что у Румынии нет каких-либо территориальных претензий к Советскому Союзу и другим соцстранам, но недоумевает, видя в румынской печати высказывания с притязаниями на советскую территорию.
Чаушеску оборвал Брежнева. Отметил, что не понимает, о чем речь и что сказанное Брежневым – результат неправильной информации. Все достигнутые с СССР договоренности Румыния соблюдает, а СССР – нет, подчеркнул румын.
Брежнев стал пояснять вредность таких взглядов для советско-румынских отношений, для воспитания румынского народа, особенно молодежи.
Чаушеску в ответ выразил недоумение. Он ответил, что в советской и особенно молдавской литературе по-прежнему искаженно освещаются следующие группы вопросов: первая – обеляется политика царизма на Балканах и в Придунавье, она представлена лишь в позитивном плане, особенно в румынско-бессарабском вопросе; вторая – неверно трактует вопрос о наличии особого молдавского народа, молдавского языка и молдавской нации; третья – в молдавской литературе румынские классики по-прежнему неверно именуются молдавскими.
Совершенно неверно, продолжал Чаушеску, в историческом, социально-классовом и даже марксистском отношении мнение, что включение Бессарабии в состав России было произведено законным образом и по воле народов. Это присоединение произведено против воли народа и вопреки мнению молдавского правительства, и мы хотели бы, чтобы советские авторы называли вещи своими именами, отметил Чаушеску.
Он сослался на Маркса, который в частности сказал, что турки отдали то, что им не принадлежало. А также на Ленина, определившего Россию как тюрьму народов.
Брежнев прервал Чаушеску и заявил, что в его утверждениях нет логики. В прошлом году он говорил, что у Румынии нет территориальных претензий к СССР, и в то же время требует, чтобы СССР признал, что царизм когда-то незаконно захватил румынские территории. «Вы что, имеете к нам территориальные претензии?» – спросил он.
Чаушеску отвечал, что СРР не требует от СССР никаких земель, но лишь хочет, чтобы было сказано, что царизм когда-то захватил румынские земли.
Брежнев ответил, что эта позиция аналогична мнению Китая о Сибири и Дальнем Востоке – сегодня требуют признать, что территория их, а потом потребуют ее вернуть. Но такого мы никогда не сделаем, подчеркнул генсек.
Царизм действительно преследовал захватнические цели, согласился Брежнев, но кроме них осуществлялись благороднейшие цели и чаяния народов – избавление от реакционной турецкой кабалы и присоединение к более прогрессивному тогда русскому социально-экономическому и культурному обществу. Царизм действительно был тюрьмой народов, сказал он, но эта тюрьма была раем по сравнению с турецким адом, иначе народы не тянулись бы столетиями к России. Это историческая правда, отрицать этого нельзя. Мы об этом всегда так писали и всегда будем так писать, отметил Брежнев.
Чаушеску напомнил, что год назад СРР обещала признать и не игнорировать МССР. Мы это сделали, но никогда не согласимся и не признаем, что есть какая-то отдельная молдавская нация и отдельный молдавский язык. Он сослался при этом на Кантемира, царских министров и работы советских авторов, опубликованные в 1920-1937 гг., и послевоенную Большую советскую энциклопедию, где сказано, что в СССР между Прутом и Днестром живут румыны.
Брежнев отвечал, что не надо использовать только тех авторов или только те места из работ тех или иных деятелей, в том числе Кантемира, где имеются выгодные для румын положения, а надо смотреть на вещи реально. Молдавский народ, его язык, культура, национальное самосознание существуют реально и сколько бы их не отрицали, не перестанут существовать, подчеркнул генсек. Обратившись к Чаушеску, он сказал, что тот был у молдаван и мог убедиться, что они существуют реально.
Чаушеску отвечал: «Да, я у них был, но они разговаривали со мной по-румынски». Не надо цепляться за язык, возразил Брежнев, так как если бы даже молдавский и румынский языки были абсолютно идентичными, хотя это совсем не так, то и тогда нельзя было бы говорить о единой нации. И во многих других странах народы говорят на одинаковых языках, но это разные нации (Австрия и Германия, США и Англия, арабские страны и т.д.). «В этом вопросе вы, Николай Андреевич, стоите не на марксистских позициях», – добавил Брежнев.
Чаушеску пояснил, что доказательством отсутствия самостоятельного молдавского языка и молдавской нации является то, что молдаване крадут румынских классиков и называют их молдавскими. Даже Эминеску, который был ярым сторонником соединения Молдовы и Мунтении и всегда считал себя румыном, являлся родоначальником румынской поэзии, неоценимо много сделав для развития румынского языка и литературы, молдаване считают молдавским.
Брежнев по этому вопросу не сделал каких-либо замечаний, но поддержал предложение Чаушеску, чтобы секретари ЦК по международным связям (К. Русаков и Ш. Андрей) встретились и договорились по всем волнующим обе стороны вопросам.
В конце беседы Чаушеску отметил, что хотя затронутые Брежневым вопросы и неприятны, но были высказаны чистосердечно и откровенно, без недомолвок.
По пути в резиденцию, а затем еще несколько часов Чаушеску беседовал с Потаповым. Обмен мнениями шел в виде горячего спора с доказательствами и препирательствами без каких-либо дипломатических условностей. Обсуждались вопросы о расселении древних даков, о роли и влиянии славян на формирование балканских и придунайских народов, об отношении Петра I к самостоятельности Молдавского княжества, далась оценка роли Румынии в советской и румынской литературе, оценка вклада Румынии в разгром гитлеризма у советских и румынских авторов, о последствиях издания в Румынии литературы, обеляющей Антонеску.
Чаушеску не согласился с мнением, что находится на неверных позициях и обвинял советских авторов в неверном отображении событий. Говоря о древних даках, он отмечал, что они жили почти до Буга, и что эта территория принадлежала Буребисте.
Роль и значение славян, отметил он, для народов Балкан и Придунавья мало чем отличалась от роли татаро-монгольских племен. Петр I заключил договор с Кантемиром, обещал сохранить целостность и государственную независимость Молдовы, а последующие русские цари нарушили это обещание и захватили молдавские земли.
Чаушеску доказывал, что в советской литературе неверно освещается роль и вклад Румынии в исход Второй мировой войны. Если бы не победоносное вооруженное восстание в Бухаресте 23 августа 1944 г., Ясско-Кишиневская операция могла бы не завершиться так успешно. Если бы румынская армия не повернула бы оружие против фашистов и не воевала бы с таким мужеством и героизмом, которые способствовали ускорению на шесть месяцев окончания войны, то трудно было бы сказать, настаивал глава Румынии, чем бы война кончилась, ведь, как теперь известно, гитлеровцам не хватило нескольких месяцев для завершения атомной бомбы и тогда вряд ли их можно было бы разгромить.
О территориальных проблемах Чаушеску сказал, что претензий по этому вопросу у Румынии к СССР нет, однако один небольшой территориальный вопрос до сих пор не решен – о континентальном шельфе, богатом нефтью. СРР хочет изменить морскую границу так, чтобы о. Змеиный остался за ней.
Потапов подчеркнул, что румынское требование о том, чтобы СССР признал незаконность захвата румынских земель царизмом, чревато вредными последствиями. Они могут у некоторых европейских стран, соседей СРР, породить желание, чтобы РКП признала, что бывшие правители Румынии в свое время тоже незаконно отхватили чужие земли.
«Кого вы имеете в виду, венгров?» – спросил Чаушеску. Потапов отвечал, что конкретно не имел в виду никого, но ворошить прошлое нецелесообразное дело.
В ходе беседы Чаушеску демонстрировал полную осведомленность по рассматриваемым вопросам, неверно называл лишь отдельные даты и фамилии, а в остальном довольно четко и всеохватывающе излагал взгляды, аналогичные концепциям современной румынской историографии. Создается впечатление, отмечал позже Потапов, что Чаушеску либо их тщательно штудирует, либо принимает участие в их разработке.
