28 января, безусловно, войдет в политическую историю Украины в качестве важной вехи. В этот день противоборствующие стороны, как минимум, сделали попытку отойти от силового противостояния, чреватого гражданской войной, и начали искать компромиссы в Верховной Раде. Именно этому процессу было посвящено большинство новостей в ведущих СМИ.
Но уже к вечеру топ-новостью стала другая. На пресс-конференции в Брюсселе, во время саммита Россия-ЕС, президент Путин сделал заявление о том, что все подписанные его правительством с руководством Украины соглашения, в том числе и по предоставлению 15-миллиардного кредита и скидке на поставляемый газ, останутся в силе – даже если власть в Киеве поменяется. Днем позже Владимир Владимирович повторил практически тоже самое – уже на заседании российского правительства.
На первый взгляд, такая позиция – более, чем сенсационная. Аналогом могло бы быть, скажем, заявление Госдепа США о том, что кто бы ни оказался во главе Украины, даже после начала вооруженного противостояния, даже если победитель немедленно войдет в Таможенный Союз, Вашингтон все равно оставит для Киева “режим наибольшего благоприятствования”. Ну, или, если бы МВФ, дав Украине многомиллиардный кредит, после этого благодушно заявил: “Да делайте с ним, что хотите – можете пустить на структурные реформы, можете проесть – потом как-нибудь отдадите”. Понятно, что такая ситуация – из разряда политической фантастики.
Брать власть с пустой казной – политическое самоубийство?
Тем не менее, заявление Путина существует. Весь вопрос – как к нему относиться украинским политикам? В частности – оппозиционным. Есть некоторые свидетельства того, что они восприняли путинские слова за “чистую монету”, достаточно заметно изменив собственную риторику относительно своего вхождения в правительство.
Так, еще 28 января Яценюк достаточно однозначно отказывался от предложенного ему места премьера, столь же категоричен был и Кличко. А Олег Тягнибок, хотя ему конкретные должности и не предлагали, дал поведению оппозиции абсолютно логичное и рациональное объяснение.
“С какой радости мы будем принимать совместную ответственность за все, что делается в государстве? Вы поймите, что значит сейчас идти работать в правительство при том, что государство фактически в дефолте, казна пустая?”, – сказал Тягнибок прессе.
На самом деле, конечно, ситуация слегка другая. После обнародования российских преференций украинская казна не была в дефолте, что получило отражение в росте индексов международных рейтинговых агентств. Даже только обещанные российские миллиарды отодвинули грозный признак государственного банкротства. Пусть всего на два года – когда эти кредиты придется отдавать, и с немалыми процентами – но все же. Для того, чтобы худо-бедно дотянуть до очередных президентских выборов с традиционно “раздуваемым” в такие периоды социальным бюджетом, деньги имелись.
Однако оппозиция достаточно трезво понимала: эти деньги не для нее, они, так сказать, “адресные”. Направленные на то, чтобы Украина даже не глядела в сторону Евросоюза – а, тем более, не подписывала с ним какие-то ассоциации. Чтобы действующий президент на фоне мощной многомиллиардной стимуляции бюджета мог повысить свой рейтинг и победить на выборах. Ну а после них, как говорится, “проблемы будут решаться по мере их поступления”. Если их, конечно, вообще, возможно решить без структурных реформ.
Конечно, в таких условиях взятие реальной власти оппозицией на фоне более чем вероятного “перекрытия краника” российских кредитов поставило бы проевропейских политиков в сложное положение. До выборов то еще почти целый год – и этот год новому правительству пришлось бы искать средства для бюджетных выплат в почти “дефолтной” казне. Пусть даже до такого состояния ее и довели предшественники, но большинство избирателей в этих “тонкостях” редко желают разбираться. И голосуют, исходя из степени уменьшения или увеличения своего личного кошелька, которое произошло во время правления тех или иных политиков.
Оппозиция рассчитывает на российские деньги?
Но вот уже 29 января кандидат в премьеры Арсений Яценюк вдруг решительно заявляет, что оппозиция готова взять на себя власть – но только всю. Что, в общем, означает и взятие такой же ответственности. Можно заметить, что доселе внятных заявлений о предоставлении Украине значительной финансовой помощи со стороны Евросоюза не прозвучало. Кроме кредита МВФ, выполнение условий которого в виде нужных, но крайне болезненных реформ, может поставить крест на популярности любого, самого прогрессивного правительства. Да еще надежды на общее улучшение экономической обстановки после подписания соглашения об ассоциации с ЕС, а также инвестиции западного бизнеса в украинскую промышленность.
Частные инвестиции, впрочем, пока тоже очень проблематичны. Дело не в каких-то личных предпочтениях или антипатиях. Просто любой бизнес, – европейский, американский, российский, китайский, бразильский, арабский – заинтересован, прежде всего, в надежной прибыли. И вкладывать деньги в предприятия любой страны, балансирующей на грани масштабного силового противостояния, смены власти, “перетасовки” собственности, а то и раскола вряд-ли будет.
То есть, если Арсений Петрович согласился взять на себя всю власть и ответственность, значит, он рассчитывает на нечто более существенное, чем “пустая дефолтная казна”. Между тем, ничего другого, что может заткнуть зияющие дыры в доходной части госбюджета хоть на небольшой срок, кроме российских денег, в казне пока не прослеживается. Насколько же реально может на них рассчитывать потенциальное оппозиционное правительство?
Российский кредит Украине: дьявол скрывается в деталях
Увы, перспективы эти не очень радужны. Потому что политику российской элиты по этому вопросу можно описать двумя пословицами. Первая: “Жалует царь – да не жалует псарь”. Ну, или точнее, “царские бояре”. А вторая: “Дьявол скрывается в деталях”
Вот по этим двум направлениям самые прекраснодушные заявления “царя Владимира” могут превратиться в свою противоположность. Хотя, впрочем, почему – могут? Они уже превращаются – прям таки “семимильными шагами”
Начнем с того, что не успели еще разъехаться брюссельские гости, слушавшие пламенное выступление Путина о том, что “Россия поддерживает не конкретных политиков, но весь братский украинский народ”, как с существенными дополнениями речи своего лидера выступил первый вице-премьер Игорь Шувалов.
“Россия продолжит это делать (давать кредит и прочее. – Авт.) в пределах существующих договоренностей, если украинское правительство будет заинтересовано в кооперации с российской промышленностью и будет придерживаться структурных реформ. Однако, если новый кабинет министров объявит о другой повестке, это будет поводом для пересмотра договоренностей. Сейчас такой вопрос не стоит”, – сказал Шувалов.
То, что вопрос прекращения кооперации украинской и российской промышленности “пока не стоит”, успокоить никого не может. Ведь и нового правительства в Украине пока тоже нет. А если оно появится, причем, неугодное Кремлю – вышеупомянутый вопрос немедленно будет поднят. И даже не украинцами, а именно россиянами. В виде выдавливания украинской продукции с российского рынка.
Наивно надеяться, что Шувалов озвучил какие-то собственные мысли, отличные от мнения своего шефа. Ведь после сладких речей о “дружбе с украинским народом” еще на все той же брюссельской пресс-конференции президент России обронил весьма многозначительную фразу.
“Мы, в отличие от МВФ, строго на бумаге не обозначили условий предоставления этого кредита. Но с премьером Азаровым у нас есть определенные договоренности. Этот кредит берется не только для поддержки бюджета, для проедания, но что он создаст условия для структурных изменений в экономике. Спросите Азарова, я не думаю, что он будет прятаться от прессы, он сам мне об этом рассказывал”, – заявил Путин.
Что и говорить, между путинскими заявлениями времен его встречи с Януковичем (“Мы не выдвигаем Украине никаких условий, просто даем ей деньги”) и нынешним упоминанием необходимости “структурных реформ” – дистанция огромного размера. Да и понятно – первоначально деньги давались, в общем, лишь для того, чтобы Виктор Федорович мог сесть в президентское кресло во второй раз. Какие уж там серьезные реформы, они перед выборами не делаются в любой стране.
А если учесть устный, то есть, нигде не фиксированный на бумаге характер таких якобы существовавших договоренностей, то эта дистанция превращается в глубочайшую пропасть. Потому как договоренности эти российский лидер теперь может трактовать, как угодно. И, думается, Николай Яновичу Азарову после отставки нет особого смысла дезавуировать своего российского визави – для облегчения работы своего потенциального преемника из оппозиции.
Собственно, пока из обещанных 15 миллиардов долларов Россия купила украинских евробондов всего на 3 млрд. Приобретение остальных пока повисло в воздухе. 5 миллиардов из этой суммы вообще обещали дать Киеву не в реальной валюте, а в МВФовских “единицах заимствования”, своего рода внутренних деньгах этого влиятельного фонда. Ими, впрочем, тоже можно расплатиться с долгами Украины, взятыми у МФВ, но купить на них что-то реальное весьма проблематично.
Российская “помощь”: одной рукой помогаем, другой – разоряем
Тем более, что дело ведь не только в том, даст Кремль кредит нашей стране или нет. Может даже и дать. Ведь 5% годовых вместо обычных 1-2% в американских ценных бумагах – это большая разница. Другое дело, как будет обстоять вопрос с куда более важной проблемой экономического сотрудничества.
Между тем, перспективы последнего вырисовываются не очень утешительные. Практически сразу после отставки кабинета Азарова Россия предприняла реальные шаги, больше всего похожие на развязывание полномасштабной торговой войны. Ее методика Москвой отлично отработана этой осенью, когда потери украинского экспорта в Россию составили 4,7 млрд долларов только за 4 месяца противостояния. То есть, за год такие меры могут обернуться потерями приблизительно в 14 млрд долларов.
Разумеется, не вся эта сумма пошла бы на пополнение госбюджета. Но потери последнего все равно будут исчисляться миллиардами. А недополученная прибыль аукнется снижением доходов владельцев предприятий, сокращением зарплат рабочих, а то и массовыми их увольнениями.
Интересно заметить, что как раз в сентябре, когда торговая война Кремля против Украины была в самом разгаре, Киеву был предоставлен Россией “противодефолтный кредит” в размере 750 млн долларов, под довольно немалую ставку в 9,5% годовых. То есть, одной рукой оказывая нам якобы “помощь”, Путин другой рукой провоцировал намного большие экономические потери украинского бизнеса и бюджета, да еще и зарабатывал на этом деньги.
Российский кредит – ловушка для Украины
Впрочем, такое поведение российского лидера достаточно логично. “Прижать обнаглевших соседей”, “предавших” Кремль в своем движении в Европу – это вполне в духе “мэйнстрима” российской государственной политики. А вот согласиться с тем, что 15 млрд долларов будет, фактически, оплачена массовая поддержка украинского электората проевропейских политиков – это уже из разряда политического мазохизма. Путин ведь не зря еще при решении о выдаче кредита акцентировал внимание на том, что Киеву будут даваться “деньги российских пенсионеров”. А местная оппозиция, включая часть либеральной, критиковала его за то, что на эти деньги можно улучшить жизнь этих самых пенсионеров-россиян едва ли не до уровня райской.
Поэтому сам факт того, что находить деньги на сглаживания последствий экономического “кризиса переходного периода” в Украине в момент ее движения в Европу сами европейцы отказались, а “добрый дяденька Путин” их нашел, оторвав от российских стариков, думается, могут не простить даже авторитарному российскому лидеру. Да он, по всей видимости, специально задумал такую “многоходовку”. Чтобы в случае неуплаты Украиной долга (а платить его при наличных условиях не из чего), иметь возможность применить “убойный” для соотечественников аргумент: “Они ж не просто банкам долги не возвратили, а наших стариков обездолили!”
Такая постановка вопроса дает очень широкие возможности для пропаганды самых жестких действий в отношении Украины со стороны Кремля. Если, конечно, власть в Киеве не будет послушно плясать под российскую дудку, как это и было изначально задумано. Что в случае прихода к власти оппозиции будет весьма проблематично. Это, в общем, вкладывается в рамки вечной максимы: “Кто платит – тот и заказывает музыку”
Собственно, на упоминании этой древней мудрости можно и закончить. Потому что перспективы развития нынешнего политического кризиса кроются именно в экономической плоскости. Украине крайне необходимы очень большие деньги: и на структурные изменения, и на переоборудование промышленности, и на эффективное смягчение социальных последствий этих реформ. А не “монетаристкие” рецепты от МФВ, которые сами же правительства развитых стран Запада у себя не применяют, предпочитая “накачивать” экономику дешевыми деньгами, включая печатный станок. Потому что никому не хочется иметь многосоттысячные митинги протеста и забастовки образца греческих.
Понятно, что попутным следствием таких “смягченных” реформ станет поддержка украинцами тех политиков, которые смогут их провести. Или, по крайней мере, обеспечить временную “анестезию” до начала выборов. А потому и самой эффективной помощью Запада нам была бы не только моральная поддержка оппозиции, угроза санкций доморощенным чиновникам и олигархам, но хотя бы обещание крупного кредита, сравнимого по величине и льготным условиям с российским. Шансы на его получение от России “без всяких условий” снижаются с каждым днем. А потому и не могут всерьез учитываться любыми политиками, готовыми взять на себя ответственность за Украину.
27 жовтня 2024 року Болгарія провела сьомі за три роки позачергові парламентські вибори, намагаючись подолати тривалу політичну кризу. Результати останнього голосування демонструють відсутність чітких перспектив до формування стабільного уряду більшості та появу певної фрагментації політичного ландшафту Болгарії на політичні сили з малочисельним представленням в законодавчому органі країни, проводить аналіз експерт ГО “Лабораторія досліджень та інформаційного аналізу” Михайло Панайотов.
Міністр зовнішньої торгівлі та розвитку Фінляндії Вілле Тавіо оголосив про 20 млн євро на підтримку освітньої реформи в Україні, а також 500 тисяч євро на реформи шкільного харчування.
