Шабо – земля вина, швейцарского наследия и современной фотопаранойи

Шабо – место интересное, с многослойной историей, которая сейчас трактуется весьма однобоко. Здесь была образцовая колония поселенцев из Швейцарии, которые делали вино и жили себе счастливо. Потом пришла советская власть, устроила колхозы и сломала всю винодельческую идиллию. Примерно так выглядит стереотипный взгляд на прошлое Шабо.

Традиционно считается, что Шабо основали 10 ноября 1822 г. – по дате соответствующего указа Александра I о создании швейцарского поселения. Но этому указу предшествует длительная история, которую мы сейчас и увидим.

На месте нынешнего огромного села люди жили очень давно. Первое официальное свидетельство – карта Бессарабии, Молдавии и Валахии 1788 года, на которой обозначено татарское поселение Аша-Абаг. В переводе на русский это означает «Нижние Сады» (Садами в то время называли виноградники, а нижние – потому что «ниже» Аккермана). На имеющейся у автора карте «Новоприобретенной области от Порты Оттоманской и присоединенной к Екатеринославскому наместничеству» за 1792 год это поселение называется Шеба. На более поздних картах XIX века село очень часто называется Шаба, в том числе и на военных «трехверстовках» 1868 г.

В период, когда Бессарабия еще оставалась под властью Турции, с 1792 по 1812 гг., здесь жило всего 28 человек, занимавшихся виноградарством. А по ряду косвенных источников становится понятно, что земли между морем и Аккерманом, идеально пригодные для выращивания винограда, использовались с этой целью чуть ли не с древнегреческих времен. Так что даже 1788 год нужно считать не годом основания села, а всего лишь годом, когда это село было зафиксировано на картах.

После 1812 года, когда Бессарабия перешла во владения Российской империи, местные власти обратили особое внимание на виноградники в районе Аккермана. Первый полномочный наместник Бессарабской области генерал Алексей Бахметев сразу по вступлении в должность в 1816 г. получил предписание от правительства привести в порядок старые виноградники и заложить новые. В связи с этим в Шабо (или Шеба, Шаба) переселили довольно много крестьян. К 1820 году население Шабо составило 275 человек – 172 украинца и 103 молдаванина. Толку, правда, от этого было мало – украинские и молдавские крестьяне хорошо умели возделывать землю, выращивать пшеницу, овощи, но в тонкостях виноградарства не смыслили совершенно.

А поскольку в Западной Европе уже вовсю шла вербовка колонистов для заселения Бессарабии, то на потенциально интересное место для виноделия обратил внимание известный швейцарский ботаник, педагог и винодел Луи-Венсенн Тардан. Он подал царскому правительству идею о переселении в район Шабо небольшого числа опытных виноградарей из Швейцарии – и идея получила высочайшее одобрение. Для, так сказать, первоначального знакомства с территорией, Тардан совершил в 1821 году поездку в Бессарабию, где в декабре встречался с Пушкиным – именно в Шабо. После того, как переговоры с Тарданом закончились, последовал императорский приказ от 22 декабря 1822 г. – по которому официально основали колонию переселенцев из Швейцарии, из кантона Во.

Первоначально переселение шло медленно. В 1824 году в Шабо жило всего 52 колониста – в 15 хозяйствах. Но уже в середине XIX века швейцарцев было уже более 250 человек. Все они освобождались от ряда налогов, рекрутской повинности, им давали землю из расчета 60 десятин на человека. В то же время, одновременно с прибытием первых швейцарских поселенцев, из Шабо отселили человек пятьдесят крестьян.

Об экономических успехах швейцарцев нагляднее всего скажут цифры. В 1825 году они имели 104 тысячи кустов винограда. К 1850 году – уже более 200 тысяч. А в конце XIX века в Шабо было более 3 миллионов кустов.

Понятно, что своими руками пару сотен человек просто физически не могли осилить обработку огромных виноградников. Поэтому колонисты нанимали батраков – на длительные сроки и, в сезон, подещиков. Оплата для них устанавливалась более высокая, чем средний уровень для сельскохозяйственных рабочих в Бессарабии. Те, кто нанимался по годовым контрактам, получали от 85 до 115 рублей в год. А поденщики в сезон сбора урожая получали по 50-75 копеек в день. Всего колонисты Шабо нанимали до 3 тысяч батраков в год.

Колонисты жили обособленной от местного населения общиной. Если вся округа подчинялась Аккерманскому уездному управлению, то колонисты имели самоуправление во главе с мэром. Все делопроизводство колонии велось на французском языке. В 1841 году Шабо перевели в подчинение Аккерманскому городскому магистрату в статусе посада. Сами колонисты от этого никак не проиграли, так как в составе магистрата постоянно были их представители, а права столь мощной в экономическом смысле общины никогда не ущемлялись.

Отношения между колонистами и местными крестьянами были натянутыми. Иногда дело доходило до конфликтов, которые в документах описываются как «вызванные несносными от швейцарцев обидами». Пару раз ситуация накалялась настолько, что даже на губернском уровне поднимался вопрос о выдворении колонистов обратно, в Швейцарию.

В 1830 году колонисты основали для своих детей четырехлетнюю церковно-приходскую школу с преподаванием на французском языке, в которой работало четыре учителя. В колонии постоянно работал врач, лечивший исключительно швейцарцев. Для сравнения – первая православная церковно-приходская школа заработала в Шабо только с 1864 года, и только в начале XX века открылось первое медицинское учреждение – приемный покой с одним врачом и двумя фельдшерами.

Резко отличался быт колонистов и местных жителей – крестьян и батраков. Колонисты жили в нескольких кварталах с каменными домами, мощеными щебнем или камнем улицами. Все остальные жили в обычных глинобитных хатах-мазанках или даже землянках.

В 1871 году все исключительные права колонистов ликвидировали. А с 1874 года на Шабо распространили «Городовое положение» 1870 г. В результате местное самоуправление состояло из выборного посадского головы, его помощника и секретаря. Избирательные права имели далеко не все, а самые богатые – то есть, швейцарцы и небольшое число местных. Население Шабо к этому времени составляло 2828 человек, из них 414 швейцарцев. Социальная обстановка становилась все напряженнее, причем пропагандой социалистических идей занимался правнук основателя колонии Луи Тардана В.Л. Шанцер, прозванный «русским Маратом». Позднее, в 1905 году, шабские рабочие неоднократно бастовали.

В 1910 году в Шабо уже жило более 4800 человек. В посаде было 950 домов на 39 улицах, но только 100 домов были каменными, крытыми металлом или черепицей. Остальные были обычными глинобитными избами с соломенными или камышовыми крышами. В зажиточной части Шабо улицы были замощены, имелись тротуары и керосиновые фонари уличного освещения. В 1910 году в Шабо работали четырехклассное городское училище (основанное в 1908 г.), два министерских одноклассных приходских училища и церковноприходская школа для девочек.

Во время Первой мировой войны значительное число мужчин мобилизовали в армию. Для нужд фронта регулярно реквизировали лошадей и продукты. В 1917 году рядом с Шабо проложили железную дорогу – ветку от Аккермана в Бугаз. В Шабо построили небольшую станцию-разъезд.

С 9 марта 1918 года Шабо – под властью Румынии. Масштабные реквизиции продовольствия и общая разруха привели к тому, что в 1919 году в обильном виноградарском крае свирепствовал голод, от которого умерли 188 человек. Население поселка резко сократилось – с 4800 человек перед Первой мировой до 1350 в начале 30-х гг. Из оставшихся лишь менее 200 человек были украинцами, русскими, молдаванами, румынами и представителями других национальностей, остальные являлись потомками швейцарских колонистов. В начале румынского периода в Шабо активно процветало сопротивление властям, вплоть до того, что в 1921-22 гг. действовал небольшой партизанский отряд. Под властью Румынии Шабо переживало экономический кризис – огромный внутренний рынок бывшей России был потерян для сбыта вина.

Когда в 1940 году в Бессарабию пришла советская власть, Шабо стало райцентром – Лиманского района Аккерманской области. Образовалось аж три советских хозяйства – винодельческий совхоз «Шабо», рыболовецкий колхоз «Заря» и сельхозартель «Красный лиман». Так как рабочих рук не хватало, в Шабо в добровольно-принудительном порядке переселили людей из Одесской и Винницкой областей.

Во время Великой Отечественной войны Шабо с 23 июля 1941 г. по 22 августа 1944 г. оккупировали немцы и румыны. Освободили Шабо воины 369-го батальона морской пехоты, особо отличился сапер-разведчик К. Трухинов, который захватил языка и провел через минное поле штурмовую группу. Во время войны 104 жителя Шабо погибли – из 302 участвовавших в боях.

Вместе с немцами из Шабо уехали все потомки швейцарцев. Поэтому восстановление села шло уже на новой основе. За пять лет после войны в Шабо полностью реорганизовали и воссоздали виноградники. Если раньше на сравнительно небольших участках вперемешку росло более 70 сортов винограда, то к началу 50-х все это было приведено в порядок.

В послевоенном Шабо работало аж три предприятия – винодельческий совхоз-завод «Шабо», колхоз им. Кирова и рыбколхоз «Заря». К началу 60-х шабские виноградари начали производить не только ординарные вина, перейдя также к марочным и шампанским. Колхоз имени Кирова стал многопрофильным хозяйством, где процветало не только виноградарство, но и садоводство, скотоводство, выращивание пшеницы и другие виды агрокультуры. А колхоз «Заря» стал одним из ведущих рыболовных хозяйств в регионе.

В 60-70-е гг. в Шабо провели интересный архитектурный эксперимент – осуществили генеральный план. По нему Шабо начали застраивать жилыми комплексами на 1500-2000 человек, сочетающими в себе многоэтажные и индивидуальные дома, магазины, клуб и прочие общественные заведения. Также построили новую школу, больницу, административное здание.

Кроме того, сельхозпредприятия получили собственные базы отдыха на берегу моря – несмотря на то, что от Шабо к морю ехать менее получаса. После постройки в 1954 г. моста через устье Днестровского лимана и, особенно, после электрификации железной дороги в начале 70-х, очень сильно облегчилось сообщение Шабо с Одессой.

Современное Шабо совсем не похоже на идиллическую картину «развитого социализма». Да, в селе кипит активность, все более-менее ухожено, современный винзавод стал базисом экономической жизни и туристическим центром. Каждые несколько минут снуют автобусы в направлении Белгорода-Днестровского, Затоки и Одессы.

Но люди стали какими-то настороженными – человек с фотоаппаратом немедленно вызывает подозрение. За несколько часов, проведенных в Шабо, к автору несколько раз подъезжали дорогие внедорожники, а их владельцы чрезмерно настойчиво интересовались: «Что снимаешь? Зачем снимаешь?». Столь же пристальный интерес возник и у богомольных женщин, устроивших своего рода соревнование по первенству задавания вопросов и выдачи рекомендаций «снимать только позитив». Такая фотопаранойя свидетельствует только о том, что за относительно спокойным фасадом в Шабо происходит что-то не то, либо люди еще с советских времен привыкли видеть вражеского шпиона во всяком незнакомом человеке с камерой.

Александр Вельможко