Кое-что о Бессарабском рынке

Многие считают, что Бессарабский торг обязан своим названием привозу из южных губерний, в частности, из Бессарабии. Однако другие разделяют точку зрения киевского историка-священника XIX века о. Петра Лебединцева, утверждавшего, что «бессарабами» в первой трети позапрошлого столетия почему-то называли местную босячню. Босяки, мол, находили себе убежище на тогдашней юго-западной окраине города, и оттого ее прозвали «Бессарабкой». Какая из этих точек зрения более точна – я лично сказать не берусь. Но… версия о. Петра далеко не всем по душе хотя бы потому, что оченно неуютно переводить Бессарабку как «бомжарню» :))

Первые шаги рынка

Еще во второй трети ХІХ века Бессарабку не упоминали среди рыночных площадей Киева. Здесь были постоялые дворы, позже начали устраивать балаганы, цирковые павильоны и прочие развлечения. В 1869 году решили было, оформив Бессарабскую площадь, поставить на ней памятник гетману Богдану Хмельницкому (и площадь тут же назвали в честь Хмельницкого; официально это имя оставалось за ней вплоть до 1910-х годов, хотя памятник Богдану давным-давно стоял на Софийской площади). Но в 1870-х здесь все же сформировался торг: это было обусловлено удобным подвозом по Большой Васильковской и близостью к густонаселенным улицам центра.

Рынок на Бессарабке, правда, имел крайне непритязательный вид. К началу ХХ века, когда Киев уже в немалой степени «европеизировался», а Крещатик блистал новыми нарядными домами, это торжище представляло неприятнейший контраст.

Фельетонист 1902 года ехидничал: «Бессарабка во всем своем безобразии помещается на открытом и самом видном месте. Она производит впечатление гнойного волдыря на кончике красивого, классического носа. Почему это место, столь удобное для эксплуатации под какое-нибудь общественное здание – театр, пассаж или хотя бы гостиницу, – остается втуне, в мерзости и в запустении, этого ни один мудрец разрешить не сумел бы». В одном из путеводителей примерно того же времени озвучили реальный план относительно Бессарабки: «Площадь загромождена железными и деревянными лавчонками и крайне неприятна. Давно уже проектируется снести все эти лавчонки и построить здесь здание для цирка с магазинами в нижнем этаже».

И все же торговые функции слишком уж удачно подходили Бессарабке, чтобы так просто от них отказаться. Мысль о превращении неухоженного торга в благоустроенный крытый рынок все чаще посещала киевлян. Это, кстати, считалось высокорентабельным вложением муниципальных средств. Одна беда: взять да отстегнуть на это дело сразу порядка полумиллиона рублей (при суммарных доходах города в то время на уровне 2–3 миллионов) не представлялось возможным.

Завещание «сахарного короля»

Как вдруг стало известно, что скончавшийся в 1904 году киевский мультимиллионер, ведущий сахарозаводчик и крупный благотворитель Лазарь Израилевич Бродский в 8-м параграфе своего завещания отписал городу 500 тысяч рублей на строительство крытого рынка.

Казалось бы, можно кричать ура? Однако щедрое пожертвование Бродского сопровождалось одной оговоркой. Принимая эти деньги, город должен был принять на себя обязательство во веки веков ежегодно выплачивать 4,5 % завещанной суммы (т.е. 22500 руб.) в пользу благотворительных учреждений, опекавшихся Бродским, – Бактериологического института, еврейской больницы и др. Расход в 4,5 % был гораздо меньшим, чем ожидаемая прибыль от сдачи в аренду рыночных мест, при том, что само здание город получал даром. И все же городские власти решили… отказаться от наследства Бродского. Рассуждали они, скорее всего, так: крытый рынок сегодня есть, а завтра, чего доброго, сгорит, пособие же в любом случае придется выплачивать вечно.

Завещатель, впрочем, предвидел такой оборот. Душеприказчикам было предписано, в случае отказа от дара, вложить эту сумму в ценные процентные бумаги, с передачей отчислений на благотворительные учреждения. При этом, однако, вопрос о постройке рынка откладывался на неопределенный срок, а желание Лазаря Бродского принести пользу городу оставалось неисполненным.

Мудрый еврей

И тогда один из душеприказчиков, староста хоральной синагоги и профессиональный юрист Авраам Гольденберг, предложил поистине соломоново решение. Его план был таким. Город сам выпускает специальные ценные бумаги – облигации целевого 4,5 % займа для постройки рынка (такая эмиссия допускалась законом). Душеприказчики на завещанную сумму полностью выкупают эти облигации на весьма льготных для города условиях, платя практически полным рублем – при том, что в случае обычной реализации займа городская касса обычно недосчитывалась минимум 15–20 % суммы эмиссии. Заем проводился по схеме долгосрочной (на 64 года) ипотеки. Обслуживание долга заемщиком-городом состояло из выплаты 4,5 % процента в год по займу (они прямым путем шли в пользу благотворительных учреждений) и дополнительного платежа, примерно 0,5 %, в фонд погашения. Такие платежи не отягощали городской бюджет, поскольку доходы от рынка предвиделись, повторяю, намного выше, нежели 5 % в год.

Обрастая процентами и процентами на проценты, фонд погашения по истечении 64 лет разрастался до нарицательной суммы всех облигаций (526 тысяч рублей). С этого момента город освобождался от долга и мог безраздельно пользоваться доходами от рынка. Душеприказчикам же после этого оставалось вложить полмиллиона в любые другие ценные бумаги, чтобы проценты с них шли на благотворительные цели.

Таким образом, идея Гольденберга гарантировала, что:
1) душеприказчики ни в одной букве не отступают от завещания;
2) благотворительная субсидия обеспечивается постоянно;
3) город выгодным образом приобретает ценнейшую недвижимость, не связывая себя вечными обязательствами;
4) в глазах киевлян строительство крытого рынка неотделимо от имени Лазаря Бродского.

Разумеется, это предложение было немедленно принято. Правда, никто из участников изящной финансовой операции не мог себе представить, что облигации и купоны городского займа, рассчитанного аж до 1971 (!) года, уже через десять с лишним лет превратятся в никчемные бумажки, а рынок вместе с Бактериологическим институтом и еврейской (теперь Областной) больницей национализирует советская власть…

Как создавался проект

Заем был проведен в 1907 году. Вскоре после получения по нему живых денег, в начале 1908-го, городскими властями была создана специальная строительная комиссия. Она разработала детальную программу строительства, предусмотревшую объединение в стенах будущего торгового центра продуктового базара, цветочного рынка и… городской публичной библиотеки. Впрочем, от такого культурно-торгового винегрета в окончательном варианте программы отказались.

На основании программы городские власти провели (летом 1908-го) закрытый конкурс проектов крытого рынка на Бессарабке. Третье место в конкурсе занял известный киевский зодчий Александр Кобелев, вторым был одессит Адольф Минкус, а первую премию присудили варшавянину Генриху Гаю. К слову, его победа объяснялась, в частности, хорошим знакомством с предметом: он имел опыт строительства крытого рынка в Варшаве. По смете Гая строительство должно было обойтись в 690 тысяч руб., но строительная комиссия добилась его удешевления до 489 тысяч.

В состав рыночного здания должны были войти 31 наружный магазин, ресторан и обширный торговый зал. В зале отводили 88 мест для торговли мясом, салом, колбасой; 88 мест для сбыта зелени и овощей, молочных продуктов, хлеба; 27 мест для продажи рыбы. Сведя баланс доходов и расходов, мэрия оценила чистую прибыль от рынка (даже с учетом затрат на обслуживание долга) на уровне 10–12 %. В те времена – более чем рентабельно!

Рационально и красиво

В 1909 году шла доработка проекта и подготовка места под строительство, а в 1910-м полным ходом развернулись строительные работы (ведущим подрядчиком стал по тендеру Лейзер Гугель). Руководство работами город поручил гражданскому инженеру Михаилу Бобрусову. Стены возводились из кирпича, а перекрытие с остекленной крышей опиралось на металлический сводчатый каркас. Его эффектная ажурная конструкция вошла неотъемлемой частью в интерьер.

Отделка здания велась в 1911 году. Часть внутренних стен и полы покрыли керамической облицовкой. Фирма-поставщик – АО керамических заводов «Дзевульский и Лянге» (правление в Варшаве, производство в Опочно и Славянске) – была увековечена напольной плиткой с их наименованием на заметном месте у самого входа. Она была видна еще не так давно, но теперь, кажется, ее уже накрыли чем-то другим.

В облике Бессарабского рынка воплотились новые европейские тенденции архитектуры, ставившие во главу угла не декоративное украшательство, а экономичность и функциональность. Сам облик рынка свидетельствует, что польза, воплощенная в рациональных конструкциях, может быть эстетичной! Конечно, под руками хорошего зодчего.

Свое место в архитектурной композиции заняли витрины наружных магазинов, громадные окна и световые фонари главного зала, цепочки небольших окон административных помещений второго этажа… Обратите внимание на две башенки, акцентирующие левый и правый фланги строения (может быть, это из-за них искусствовед Федор Эрнст аттестовал стиль постройки как «английский модерн»). Думаете, они просто для красоты? Как бы не так. В одной из них разместили бак для воды, в другой – компрессор для технических потребностей рынка.

По части технического оснащения Бессарабский рынок вообще обустроили по последнему слову техники (пришлось даже перебрать смету, так что суммарные расходы составили примерно 580 тысяч рублей). Особой гордостью Бессарабки была подземная холодильная установка, выписанная из Ревеля (Таллинна), – первый такой агрегат в городе.

Холодильник обеспечивал подходящий режим хранения всех видов продукции, поступавшей потом на прилавки, и приносил городу немалые прибыли.

Скульптурное убранство

Впрочем, совсем отказываться от художественного декора строители рынка не стали. Кое-где ровную плоскость стен разнообразят то орнаменты кирпичной кладки (напоминающие, к слову, украинские мотивы), то скульптурные вставки. Может быть, в видах экономии для выполнения скульптур пригласили совсем никому не известных ваятелей – воспитанников Киевского художественного училища Татьяну Руденко и Алексея Теремца. Оба они происходили из бедных семей, рады были хоть немного заработать. А результат их творчества оказался вполне приличным, достойным их учителя – видного скульптора и педагога Федора Балавенского.

Теремец выполнил бетонный горельеф «Крестьянин с волами» в правой части фасада.

Он же создал металлическое изображение летящих гусей на створках ворот.

Руденко была автором левого горельефа «Девушка с кувшинами» (“Молочница”). Необычные изображения рыб около вентиляционного фонаря – по-видимому, тоже ее рук дело.

К сожалению, оба молодых скульптора так и не создали в Киеве больше ничего значительного в монументальной пластике. Татьяна Руденко, рано осиротев, бросила училище, вышла замуж и уехала из города; потом работала в России. Алексей Теремец, как рассказывали, тяжело болел и рано умер. О нем вспоминали, что он был пылким украинским патриотом. В 1917 году «сновигав по залитих сонцем київських вулицях і де тільки бувало здибає кількох вояків, зараз же зачинає мітинг. Говорить про Україну… Не був фаховим промовцем, але… якось усім своїм єством – щиро, переконливо кликав творити українське військо. Проклинав своє здоровля, що не дає йому змоги вступити до війська, що засуджує його на безславну смерть у ліжку, в шпиталі для сухітників… При зустрічі, бувало, питає: «Братику! Коли ж, коли? Може ти знаєш – потіш… засудженого! Коли ж вона для України – “блисне булава”? Де ж Гетьман наш? Коли об’явиться? Чом не приходить?»… (спогад В. Євтимовича).

Штрихи к портрету Бессарабки

Торжественное открытие Бессарабского крытого рынка в присутствии высшего руководства города и края состоялось 3 (16) июля 1912 г.

С тех пор и вплоть до нынешнего времени Бессарабка остается популярнейшим местом базарного торга в нашем городе. Истины ради надо отметить, что появление крытого рынка далеко не сразу уничтожило на той же Бессарабке стихию открытой торговли. Ее просто сместили с глаз подальше: на среднюю часть начального квартала Бассейной улицы над подземным водосборным коллектором. Там всевозможные лавчонки, рундуки и раскладки существовали вплоть до первых послевоенных лет.

Потом, к 1950-м годам, на этом месте разбили аккуратный бульвар, а уже в нынешнем тысячелетии его поглотило транспортное движение.

Торговля же переместилась под землю, во всяческие «метрограды».

О жизни Бессарабского рынка глазами простого покупателя можно многое рассказывать; заставшие его при «совке» помнят, конечно, что в самые «дефицитные» времена товары здесь были отборные, выбор широченный, но и цены соответствующие. Конечно, было бы здорово, если бы здесь поделились непосредственными воспоминаниями те, кто видел его в достаточно давние периоды существования.

А я позволю себе под конец несколько штрихов к истории Бессарабки, может быть, не относящихся к ее основному предназначению, но, на мой взгляд, любопытных и малоизвестных.

…………

Офисные помещения на втором этаже здания рынка в разные годы служили для различных надобностей. Были здесь и жилые комнаты (после войны в рынке даже действовала некоторое время гостиница «Колхозная»). И есть такие сведения, что прямо в здании рынка у работника городского хозяйства Ульяна Алисова в 1918 году родилась дочь Нина Ульяновна Алисова – в будущем популярная киноактриса, Лариса в довоенной экранизации «Бесприданницы».

…………

В начале 1933 года, в разгар голода, обезумевшие сельчане, прорываясь через все запреты и заслоны, устремились в города, где была призрачная надежда на спасение от неминуемой смерти. Но никто не собирался их там кормить. И вот ежедневно в Киеве и на окраинах подбирали десятки мертвых тел. В это жуткое время в помещении Бессарабского рынка действовала судебно-медицинская лаборатория Наркомата здравоохранения (очевидно, потому, что ей были нужны подземные холодильники Бессарабки). Заработал конвейер смерти: подобранные в городе и пригородной зоне тела поступали в подвалы Бессарабского рынка, оттуда трупы переправляли в морг на Собачью Тропу (ул. Мечникова) для вскрытия, а дальше партиями перевозили в общие могилы на братское кладбище на Дорогожичах, в районе телебашни… Все это, естественно, происходило в обстановке секретности. А по государственным праздникам в те же 30-е годы на фасаде Бессарабского рынка как ни в чем не бывало вывешивали советские лозунги и портреты вождей.

…………

Сразу после войны, когда Крещатик еще лежал в руинах, Бессарабку уже начали благоустраивать. Лицом к рынку поставили памятник Ленину. А перед самым рынком архитекторы Виктор Елизаров и Валентина Лутохина в 1946 году установили красивый каменный фонтан.

Между прочим, на проектных рисунках Пассажа перед его аркой тоже должна была стоять подобная чаша. Однако там я ее в прежние времена не припомню. А потом и фонтан с Бессарабской площади тихо исчез. Впрочем, не бесследно. Уже теперь, в конце 1990-х, при очередной реконструкции Крещатика именно перед Пассажем появился такой же фонтан, какой был за полвека до того на Бессарабке. Не знаю, правда, – это копия или, чего доброго, извлеченные откуда-то старые бессарабские конструкции. Может, кто в курсе?

И последний штрих

…До сих пор, как видим, монументальный торговый центр на Бессарабской площади в основном сохранил убранство в духе рационального модерна. Но один элемент при советской власти убрали, о чем сейчас никто и не знает. В верхнем щипце лицевого фасада, над часами (которые довольно долго сохранялись в первозданном виде и лишь сравнительно недавно были заменены), уцелели лепные растительные орнаменты. А между ними зияет какое-то ровное место. Между тем изначально здесь был рельефно изображен под царской короной старинный символ Киева, архангел Михаил. Вплоть до 30-х годов его терпели, потом решили – не наша эмблема!

Быть может, со временем крылатый архистратиг с мечом опять, пусть даже без короны, займет свое законное место на Бессарабке? Вряд ли это будет непомерный расход, зато украшения фасада получат прежнее увенчание. А там, глядишь, под защитой небесного покровителя и с торговлей дела наладятся.

Михаил Кальницкий